штаба подполковник, "водохлеб" и тайный хроник… Если он и агент, то агент сумасшедший — пить со стакана, который сам же отравил! А может, только делал вид, что собрался пить?..

Листок помотал головой, словно возражая самому себе: не хотел же он, в самом деле, травить перебежчика в присутствии его, Листка! Тогда все подозрения пали бы на него самого… Нет, с Лавренюком, кажется, тупик…

Алексей Николаевич протянул руку к бутылке, плеснул в стакан водки и одним глотком осушил его; вновь чиркнул спичкой, поднес огонь к потухшей папиросе.

Что ж, остается орденоносец Волчанов… В канцелярии не был, но отчего-то спустя несколько часов после отравления армянина бежал со службы. И цианид хранил, и чемодан казначейских билетов… И все-таки капитан к отравлению не причастен — яд действует мгновенно, а он в канцелярию не входил. Тогда зачем бежал? Никого не известив, оставил службу? И ни куда-нибудь, а в госпиталь…

Ротмистр глубоко затянулся и тонкой струйкой выпустил дым в потолок.

Госпиталь рядом со штабом. Допустим, потому и ушел, что рядом… Надеялся, что покидает штаб ненадолго… Либо кто-то просил его забежать на пару минут, скажем, по срочному делу, либо… Либо хотел кому-то сообщить об армянине… Могло быть такое? Могло, "Взвейтесь, соколы, орлами!" Тогда кто просил? Кому хотел сообщить? В здание госпиталя он не заходил — никто его вообще не видел, значит, условились встретиться в лесу, либо его сразу увели с госпитального двора в лес. Но кто увел? С кем условились? Конечно, с кем-то, кого он хорошо знал! А хорошо знал он Наталью Берт, сестру милосердия… Однако Драч утверждает, что мадемуазель непричастна, ибо уже неделю не виделась с воздыхателем… Не виделась, однако, не значит, что не звонила… Черт возьми! Ведь дежурные нижние чины свидетельствовали, что капитан ушел после какого-то загадочного звонка! Влюбленная девица вызвала офицера на душещипательный разговор, а тут его уже ожидал санитар-убийца! Но как он мог знать, что капитан явится в госпиталь? Только если они действовали сообща… Дьявол! В таком случае, она должна была откуда-то звонить! В госпитале аппарат для внешней связи только в кабинете главного врача…

Листок воткнул дымящуюся папиросу в пепельницу, сбросил с табурета ноги и сел. Налил в стакан на глоток водки и, запрокинув голову, залпом выпил. Рука потянулась к телефону.

— Мне хирургический госпиталь!

Ответили не сразу. Незнакомый и хриплый, точно со сна голос пробурчал: "Слушаю, дежурный ординатор…"

"Уже другой! — промелькнуло в голове ротмистра. — Поплавский, конечно, сменился…"

— Мне нужен главный врач, Семен Михайлович!

— Кому нужен? — неприятно прохрипел голос.

— Ротмистру Листку, по делу санитара Дидлова.

После короткой паузы голос выдохнул:

— Семен Михайлович отдыхает…

— Мне необходимо знать, кто из врачей дежурил позавчера, двадцать пятого ноября!

— Двадцать пятого ноября? Подождите! — буркнул ординатор, и с минуту в трубке было тихо.

Наконец, раздалось:

— Вы слушаете? Дежурил доктор Сидоренко.

— Он сейчас в госпитале?

В трубке хмыкнули:

— Господин ротмистр! Шестой час утра… Конечно же, он у себя на квартире. Звоните часов в восемь.

Листок сбросил трубку на аппарат.

"Что ж, позвоню в восемь, чертов эскулап!" — выругался он про себя.

Однако в восемь он не позвонил — в семь его вызвали к Воробанову. В восемь заспанный Яшка подвез его к штабу, который теперь больше походил на растревоженный улей. Двор перед штабом был забит двуколками и бричками, у входа стояла автомашина, бог весть откуда взявшаяся, сновали жандармы, какие-то лица в штатском; в сторонке жались нижние чины, вероятно, из возничих. Какие-то военные тянули телефонные провода, неизвестно зачем и куда.

Дежурный по штабу офицер сообщил Листку, что в Сарыкамыш прибыл генерал Джунковский — прямо с вокзала, в сопровождении охраны, генерального штаба генерала Никольского и трех офицеров от Кавказской армии должен проследовать в Меджингерт, в полевой штаб Сарыкамышского отряда генерала Берхмана. Его возвращения ждут часа через четыре-пять.

Листок поднялся на второй этаж, где располагался кабинет Воробанова, и был немало удивлен, когда на лестничной площадке встретил Авилова. Вид у штабс-капитана был озабоченный.

— Я жду вас, Алексей Николаевич, — не здороваясь, произнес он вполголоса.

— Меня вызвал Воробанов, — предупредил его Листок.

— Потому и хотел вас видеть.

Ротмистр насторожился.

— Что-то по делу санитара?

— Да. Его Превосходительство желает вас поблагодарить…

— Меня? За что же?

— За ликвидацию шпиона.

— Шпиона? Вы что же, доложили, что уничтожен главный шпион? Вы с ума сошли? Мы оба знаем, что Дидлов это еще не вся шайка!

— Послушайте, господин ротмистр! Вы хотели бы в момент приезда Джунковского огласить, что агент все еще разгуливает по Сарыкамышу? Вы представляете, что с нами со всеми будет?

— А вы представляете, что с нами будет, если это раскроется? Ведь на кону безопасность Государя!

— Тише, ротмистр! — зашептал Авилов. — Не стоит так кричать… Главный агент до приезда Государя Императора должен быть разоблачен. У нас с вами день-два! Так что получайте свою благодарность и за дело — я буду ждать вас внизу. Поедем в "контору"!

— А Драч? Штабс-ротмистр доложит своим, и тогда…

— Драч со мной согласен. В конце концов, все решится после поездки Джунковского в Меджингерт. Если решено будет приезд Государя отменить, то спокойно завершим начатое дело.

— А если нет? — резко спросил Листок.

Авилов помолчал.

— Там видно будет… Идите. Я жду внизу.

Листок переступил порог приемной начальника гарнизона, как осужденный на расстрел. Быть втянутым в авантюру за мгновение до встречи с генералом! И кем — начальником контрразведывательного отделения штаба армии! Нет, здесь что-то не так… Здесь какая-то игра… Проверка? За день до приезда Августейшей особы? Вот же дрянь! Однако что же делать? Доложить, что Авилов и Драч блефуют? Тогда поднимется шторм, в котором не удержаться никому! И кто знает, чем закончится приезд Государя… Хотя жизнью Императора никто рисковать не будет — наверняка поездку отменят. Дьявол! Это будет лучшее, что могло бы случиться…

Откуда-то издалека, словно из подсознания, донеслось:

— Господин ротмистр!

Листок удивленно поднял глаза на адъютанта.

— Я по вызову Его Превосходительства…

— В курсе, Алексей Николаевич. — Штабс-капитан Сивцов сдержано улыбнулся. — Генерал, однако, занят. Придется некоторое время подождать!

Он внимательно посмотрел на ротмистра, молча прошедшего к вешалке.

— Неважно выглядите, Алексей Николаевич… Вы здоровы?

— Здоров. Бессонная ночь… — буркнул Листок, снимая шинель.

— А, наслышан… Вы молодец! Быть может, воды?

— Воды? — Листок повернулся и хмуро глянул исподлобья на красивое лицо адъютанта. — Пожалуй, что воды…

И тут произошло нечто, отчего Листок даже вздрогнул: штабс-капитан протянул руку к стакану, и неожиданно раздался легкий звук, точно о стекло стукнули чем-то металлическим. Взгляд ротмистра тут же