Пейнтер был рад вновь увидеть Кэт занятой делом. Потеряв мужа, сна много недель бесцельно плыла по течению, однако сейчас взяла себя в руки и быстро становилась прежней Кэт Брайент — опытной и деловитой. Выскользнув из комнаты, женщина мягко прикрыла за собой дверь и присоединилась к Пейнтеру, сидевшему за большим столом, вокруг которого стояли стулья. С усталым вздохом Кэт опустилась на один из них.

— Она уснула.

— Может, тебе тоже стоит немного поспать? Грею лететь до Индии еще несколько часов.

Кэт кивнула.

— Я позвоню няне, которая осталась с Пенелопой, а потом и вправду завалюсь на пару часиков.

Открылась дверь во внешний коридор, и, обернувшись, они увидели, как в комнату входят Лиза Каммингс и патологоанатом Малкольм Дженнингс. Они были в белых халатах и синей медицинской форме — свободные рубашки и штаны. Лиза, сунув руки в карманы халата, плотно запахнула его полы, словно замерзла. Ее светлые волосы были заплетены в короткую косичку, а лицо выражало глубокую озабоченность. В течение последнего часа эти двое находились в кабинете компьютерной томографии, изучая результаты исследования.

Судя по возбужденному диалогу, который они вели прямо на ходу, сыпля загадочными медицинскими терминами, врачи пришли к каким-то выводам, хотя и необязательно к согласию.

— Нейромодуляция такого масштаба без клеточной поддержки? — спросила Лиза и покачала головой.— Хотя стимуляция базальных ядер, безусловно, не лишена смысла.

— Правда? — спросил Пейнтер, желая привлечь внимание эскулапов.

Лиза, казалось, только сейчас заметила его и Кэт. Ее плечи расслабились, а руки наконец покинули карманы халата. Когда их глаза встретились, на ее губах появилась едва заметная улыбка. Проходя мимо Гейнтера, она погладила его по плечу, а затем села. Малкольм занял последний свободный стул.

— Как ребенок? — поинтересовался он.

— Спит,— ответила Кэт.

— Итак, что вам удалось выяснить? — спросил Пейнтер.

— То, что мы идем по дороге одновременно новой и старой,— загадочно ответил Малкольм и открыл ноутбук, который принес с собой. Затем он нацепил на нос очки с голубыми стеклами, который надевал всегда, работая с компьютером. Они уменьшали нагрузку на глаза.— Мы сравнили приспособления на голове девочки и на принесенном ранее черепе. Оба устройства одинаковы, но у девочки оно более сложное.

— Что они собой представляют? — спросила Кэт.

— Это устройства ТЭС,— ответил Малкольм.

— Транскраниальной электростимуляции,— пояснила Лиза.

Пейнтеру это ровным счетом ничего не говорило, и они с Кэт обменялись озадаченными взглядами.

— Почему бы вам не начать с самого начала? И говорите, пожалуйста, на человеческом языке.

— В таком случае мы начнем отсюда,— сказал Малкольм и постучал себя по виску кончиком карандаша.— С человеческого мозга, состоящего из тридцати миллиардов нейронов. Нейроны взаимодействуют между собой через многочисленные синапсы, образуя примерно миллион миллиардов синаптических связей. Эти связи, в свою очередь, создают огромное количество нервных цепей. Под словом «огромное» я подразумеваю цифру с миллионом нулей.

— Миллион нулей? — переспросил Пейнтер. Малкольм посмотрел на директора поверх очков.

— Чтобы вы получили представление о цифре, о которой идет речь, могу сообщить вам, что количество атомов во всей Вселенной исчисляется числом всего лишь с восьмьюдесятью нулями.

Увидев на лице Пейнтера ошеломленное выражение, Малкольм кивнул.

— Да-да. Так что в наших черепах заложены такие возможности обработки данных, о которых мы только сейчас начинаем догадываться. Мы пока лишь барахтаемся на поверхности, но кто-то там,— он указал за окно,— нырнул гораздо глубже.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кэт, тревожась в первую очередь за девочку.

— Благодаря современным технологиям мы добились ощутимых успехов в этой новой для науки области. Словно посылая зонды в космическое пространство, мы вживляли электроды в мозг. Данные из внешнего мира вводятся в мозг посредством электрических импульсов. Мы видим не глазами, а мозгами. Именно поэтому кохлеарные имплантаты позволяют глухим слышать. Они превращают звуки в электрические импульсы, которые поступают в мозг через микроэлектроды, вживленные в слуховой нерв. Со временем кора головного мозга обретает способность различать эти новые сигналы. Это сродни изучению иностранного языка: глухой снова учится слышать.

Малкольм кивкoм указал на свой ноутбук.

— Работая с помощью электрических импульсов, будучи гибким и умеющим приспосабливаться, человеческий мозг обладает врожденной возможностью работать при подключении к машинам. В известном смысле это делает нас идеальными природными киборгами.

Пейнтер наморщил лоб.

— Ну и куда все это нас ведет? Лиза положила ладонь на его руку.

— Туда, где мы уже находимся. Грань между человеком и машиной уже начинает размываться. Микроэлектроды сегодня такого размера, что их можно вводить в человеческие нейроны. В две тысячи шестом году ученые Брауновского университета вживили микрочип в мозг парализованного пациента, соединив его с сотней таких микроэлектродов. Через четыре дня, попрактиковавшись, этот человек одной только силой мысли мог передвигать курсор по экрану компьютера, открывать электронную почту, управлять телевизором и двигать манипулятором робота. Вот как далеко мы продвинулись.

Пейнтер посмотрел в окно.

— Но кто-то продвинулся еще дальше? Лиза и Малкольм дружно кивнули.

— Вы имеете в виду это устройство?

— Оно является шагом за пределы того, что нам было известно до сегодняшнего дня. Его нановолоконные электроды настолько малы, что трудно сказать, где заканчивается устройство и начинается мозг ребенка. Из результатов исследований на крысах, проводившихся в Гарвардском университете, нам известно, что устройства ТЭС обеспечивают рост нейронов, но, как ни странно, только в областях мозга, отвечающих за обучение и память. Однако мы знаем, что электростимуляция также способна включать и выключать эти нейроны, как электрический рубильник. Дети особенно податливы в этом отношении.

— То есть, если я правильно понимаю, кто-то имплантировал девочке это устройство и теперь управляет его действием, используя его как выключатель?

— В целом да,— сказал Малкольм.— Они проникли глубоко в нейросеть, которую я описал. Только с помощью электростимуляции они расширили ее еще больше. И, если я не ошибаюсь, направили это расширение на весьма узкую область.

— Что заставляет тебя так думать?

— В неврологии существует так называемый закон Хебба, который в общих чертах гласит, что нервы, которые действуют вместе, связаны друг с другом. Однако, стимулируя какой-то участок мозга, они постоянно усиливают его.