я не знаю, за что ухватиться, как построить жизнь. Я не хочу, я не привыкла сдаваться, но сейчас эта проклятая правда меня просто оглушила…

Покачав головой, Инга взглянула на мужчину. Устало, но с каким-то невиданным раньше огоньком. Она отчаянно боялась, что что-то сорвется, что перфектум или что-то еще прервет ритуал, что она зависнет здесь и вот ее кошмар сбылся. Он здесь. Так чего теперь бояться? Чего здесь она еще не переживала.

— Так что может правда порой и легка, но лучше бы она так и оставалась там, откуда вылезла.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина, а затем Аделар снова заговорил.

— Сейчас спускайся к своей подруге, лекарь не уйдет, пока не осмотрит вас обеих, я распорядился. Ваши покои вам покажут. Утром зайдешь ко мне, у меня есть к тебе просьба. Последнее, что ты сделаешь для меня, после этого я помогу тебе обустроиться здесь и больше не потревожу.

Решил мужчина, откидываясь на подушки.

Вновь слегка улыбнувшись, уже просто устало и невесело, девушка кивнула, поднявшись с места.

— Доброй… Хотя нет, просто спокойной вам ночи.

О доброй речи быть не могло и в этом они на какое-то мгновение да сравнялись. Какой доброй может быть ночь, когда ноет и тело, и душа.

Глава 12. Полезные уроки

После разгрома Приюта следы бродяг затерялись среди грязи и зловония нижнего Лавуара.

На некоторое время, разбежавшихся бродяг все оставили в покое. Все, да не все.

Словно гончая, что преследует дичь Летта шла по следу Таира, не щадя ни себя, ни подручных. И очень скоро след Бродяги вывел их к предместью Лавуара, где одна к одной ютились жалкие лачуги ссыльных рыбаков и шахтеров.

Ухмыльнувшись, Летта любовно погладила тяжелый меч в кожаных ножнах, висевший на поясе. Верное оружие никогда не подводило ее.

Вот только едва ли в этот раз ей судилось пустить его в ход так, как она того желала. Таир действительно был здесь. По сути он бы везде и одновременно, не зная отдыха. Всепожирающая ярость гнала его вперед, заставляла действовать, заставляла вновь собирать своих бродяг, не давать гневу в их сердцах затихнуть. Не удивительно, что после того, как он побывал здесь, как обронил несколько слов о перфектуме и его псах, нежданных гостей встретили совсем неласково. Загрохотали открывающиеся двери, воздух наполнился недовольным ропотом.

Что еще нужно этим головорезам от них, разве мало они настрадались!

Настороженно отступив назад, словно большая кошка, готовящаяся к прыжку, Летта жестом осадила солдат, схватившихся за мечи.

— Нам нужен только Таир! — четко произнесла она. — Не усугубляйте, у вас у каждого здесь итак преступлений на пожизненный срок в рудниках!

— Нет здесь Таира, проваливай к своему хозяину, шавка! — мрачно бросил ближайший мужик с топором в руке.

Люди за его спиной зашумели, поддерживая его. Кто-то взялся за вила, у кого-то в руках вдруг тоже появились топоры.

— Тогда скажите, где он, — снова жестом удержав солдат, продолжала настаивать женщина, хотя сама положила руку на эфес.

— До чего наглая сука! Пошла вон, нет его здесь и не скажет тебе ник о и ничего! — вспылил высокий худой мужчина с оглоблей.

Это возмущение стало последней каплей, спусковым крючком. Из-за спины ссыльников в стражей полетели первые камни.

Жестом велев стражникам отступить, Летта шагнула вперед.

— А если я скажу, что его светлость обещает вам досрочное освобождение? А то, что вы сейчас делаете сойдет за бунт и даже, если вы сейчас нас убьете, то потом сгорите заживо вместе со своими семьями.

Ропот людей немного поутих, кто-то даже начал было колебаться, но все тот же неугомонный с оглоблей вдруг вскинулся.

— Вот, правду говорил, будут убеждать, обещать всякого, а как до дела, так нас все равно и на костер! Нет уж, я перед тем как подохнуть еще прихвачу пару его шавок. Бей!

Вскинув нехитрое оружие, мужчина мгновенно бросился вперед.

Разочарованно вздохнув, женщина подала знак и тут же со всех сторон на бунтовщиков посыпался град стрел.

«Перед перфектумом как-то отчитаюсь.» — подумала она, отступая под защиту верных воинов.

Но люди, подогретые первой кровью, будто разом потеряли страх. Сгорели последние мосты и приговоренные к изгнанию, они прекратили отступать. Они атаковали, без особенной надежды на победу. Кто-то еще кричал, пытаясь остановить и вразумить мужчин, но не вышло. Было поздно, бесконечно поздно для голоса разума.

Зато все покорились силе, которая, несомненно, была на стороне хорошо обученных военных.

Сраженные мечами и стрелами, бунтовщики падали на землю, окрашивая ее своей кровью.

И эта сила, которую можно было остановить только правдой, вихрем пронеслась по ветхому селению. Глупая самоуверенность нескольких, слепая вера десятерых, глухая ярость двадцатерых, стоила жизни всем.

В огромных темных покоях старого дома было холодно. Вот только женщина, что застыла посреди комнаты, не ощущала этого холода. Ее мучил жар и глухая досада, от которой хотелось выть.

— Как… Когда ты смог стать таким, Эллиа… Когда в тебе, в проклятом трепетном цветочке проснулся этот тигр! — хрипло прошептала она, судорожно сжимая ладони.

В ее сознании все никак не могли сойтись два образа: солнечно улыбающийся ей Эллиа, начинавший каждое ее утро со свежих цветов и Аделар — перфектум Кастимонии…

От воспоминания о его опасном остром взгляде, женщина передернула плечами. Не от страха, нет, от острого желания заполучить этого зверя, от досады, ведь она не заметила, упустила его.

— Проклятье!.. — прошептала она, невольно вскинув ладонь к шее, к ране, оставленной бывшим супругам.

Вместе с ощущением корочки под пальцами пришла жгучая яростная ревность.

Он должен был принадлежать ей, должен был быть ее зверем, а не привечать каких-то цыганок или допускать в свои покои разных девок!

От досады женщина просто зашипела, пнув опрокинутый стул. В этот момент она яростно ненавидела всех. Даже служку, которую удалось поймать и допросить.

— Да как же так! — яростно воскликнула она, бросившись к окну, замерев у него.

Досада выплеснулась в тихом сдавленно стоне.

Никогда в жизни она еще так не ошибалась, никогда в жизни так отчаянно не завидовала она жалкой девчонке, которой он разрешил войти в свои покои, прикасаться к себе, делать все то, что никогда теперь не удастся сделать ей!

Утро Инги началось достаточно рано, пусть и уснула она поздно. Приведя себя в порядок, Инга чуть помедлила, прежде чем направиться к Аделару.

Ее пропустили без возражений, но перфектума в кабинете не было. Чуть удивленно осмотревшись, сообразив, что тот еще просто не встал, Инга решила