Хорошо, что он понял про нейтралов. Вообще-то у их канала во владельцах ох-какие люди, которые точно не будут нейтральными в отношении Веласкесов. Но, видимо, и сам Веспасиан, и его редактор смогли убедить сеньоров не ерепениться и держать дистанцию ото всех. Мои ангелы в их студии во время последнего интервью, а также воинственные заявления дали лаг по времени на подумать, а БОВы над домами четверых олигархов-основателей убедили, что лучше и дальше «думать», не принимая ничью сторону. Потому, собственно, о римской морде и вспомнил — план «Б» был вылететь в проблемный купол к захваченной школе и дать интервью окопавшейся там с семьёй (родителей перевезла) Лоран. Но тут работает уже вышеозвученная причина — Лоран не воспримут, как нейтрала. Вообще для мятежников она чистая, ибо работала не на Веласкесов в принципе, а конкретно над проблемой террористов, с нею официально заключён сезонный (разовый) контракт… Но возьмёт прямое пропагандистское интервью у меня, как глашатая delСаурона/del Веласкесов, и не отмоется.

— Птица-три, в доступе отказано! — отрезал диспетчер после совсем неприличной паузы на «подумать». Ответ был выдан почти без паузы. Летели мы с транспондерами, но нас не запрашивали — видно на той стороне сеньоры сами офигели и не знали, как к нашему полёту относиться. Ибо ничья смерть, кроме её высочества, сейчас не будет равноценной смерти Адальберто Торреса, а высочество совершенно точно не будет лететь в конвертоплане над столицой во время собственных переговоров. Можно, конечно, вызвать нас, поругать, словить «пшнх»… Но без возможности на нас надавить это унижение как в собственных глазах, так и перед начальством. Конечно, если будем шкодить — вышлют дроны-истребители, их два полка к нам перекинули, если не больше, но мы ж не шкодим. Но вот насчёт блокировки палуб можно было не ходить к гадалке; наверняка все купола, где нет уж совсем анархии, под контролем диспетчерской столичного округа, и даже если их напрямую не охраняют бойцы мятежников, то попытаются затруднить нам посадку удалённо автоматикой.

— Сеньор, я настаиваю. — Я был сама холодность, чего-то подобного как раз ждал.

— Птица-три, посадку не разрешаю! — повысил паренёк голос. — При попытке высадиться силой, вы будете сбиты средствами ПВО.

Ага, если б они у вас были! Именно ВАШИ, коммунальщиков-горожан, а разговариваю я с диспетчерской гражданской атмосферной службы. Меня уже ведут их офицеры и не скрывают этого.

— Сеньор, дайте главного, — попросил я.

— Сеньор, в доступе отказано… — попытался морозить меня диспетчер, и я понял, что он тоже считает себя кабальеро. Ибо использует англосаксонскую логику… А, я пока про это не написал? Ну да, сейчас напишу. —…Разворачивайте машину и следуйте назад, к месту старта! — с нотками победы в интонации командовал он. Синдром Большого Начальника, понимаю.

— БЫСТРО СВЯЗАЛ МЕНЯ С ГЛАВНЫМ, придурок! — рявкнул я, почувствовав в груди жжение — горы сверну! — Ты вообще знаешь, кто я? Передай руководству, Шимановский ТРЕБУЕТ связи с самым главных из тех, кто у вас остался! Бегом! А если не поймёшь серьёзности ситуации, я тебе «Нарциссом» по ЦПУ забубеню. Знаешь, сколько нужно «Нарциссов», чтобы пробить грёбанный купол? Всего шесть штук! Бегом давай связь!

— Сеньор Шимановский, успокойтесь! — ответил холодный уравновешенный голос. Очень властный голос! О, то, что надо.

— Предельно спокоен, — ответил я, вдруг поняв, что выдаю желаемое за действительное. Я на взводе и чуть не расквасился, чуть не перешёл грань на ровном месте, сам этого не заметив. — С кем имею честь?

— Крус. Диего Крус, юный сеньор.

Глава столичного гарнизона. Член их грёбанного комитета спасения.

— О, какие люди! — я заулыбался. — На одного бедного юношу из информационного отдела целый генерал, командующий огромным военным округом?

— Если учесть, что этот юноша считается правой рукой захватчицы и потенциальным принцем-консортом… Если захватчица победит, конечно же… То всё логично, — парировал он.

— Захватчица? — заострил внимание я на термине.

— Её высочество силой осуществило захват власти, — пояснил сеньор генерал. — И мы, честные граждане своей страны, намерены воспрепятствовать этому. Только народ Венеры может решать её будущее, а не диктаторы с самомнением и карманными спецслужбами, наймиты которых среди бела дня убивают сенаторов.

— Конечно-конечно, понимаю, опасная штучка, эта захватчица, — включился я в игру. — Именно поэтому ваши подчинённые борются не с бушующими в городе погромщиками, а с нами, то бишь с её наймитами…

Но сеньор не купился и не стал ввязываться в политическую дискуссию.

— Это спорный вопрос, сеньор Шимановский, и я не намерен его обсуждать. Для чего вам посадка в указанном выше куполе?

А вот переход к делу это хорошо. Я тоже не силён в болтологии.

— Планирую дать интервью, — честно признался я. — Там находится журналист, которого клан Веласкес считает нейтральным, позиция которого говорит о том, что он наименее предвзят из всех известных нам журналистов и медиаплощадок.

— Прошу просветить, о ком и чём речь. — Сеньор генерал, судя по тону, мысленно скривился, проклиная свалившуюся на него в виде меня проблему. Значит, не перехватили наш разговор, хотя могли. Ибо звонил я не через правительственную связь — ту сеньоры могли не перехватить, но обрубить — она идёт через военные системы. А гражданские лини все-все под контролем.

— Веспасиан Флавий. Сорок четвертый канал. «Политическое обозрение». — Зачем скрывать то, что будешь выпячивать.

— Да, это известный молодой человек, — согласился с тем, что знает такого, сеньор генерал. — Но огорчу, до окончания переговоров между сеньором Торресом, её высочеством и её превосходительством никаких интервью. Ни с чьей стороны.

— Сеньор, это я огорчу вас, — вложил я в голос издевку. — Никаких итогов переговоров не будет, пока я не дам интервью, где поясню на всю страну позицию нашего клана на текущем переговорном процессе. Ибо если мы подпишемся под ваш план, а вы не сдержите слово… Мы должны быть уверены, что люди будут знать, какие вы скоты и предатели.

— Кто вам сказал, что мы не собираемся держать своё слово? — фыркнул генерал.

Сеньор информированный. Впрочем, он же входит в их комитет спасения Венеры, такие люди должны знать все нюансы происходящего на самом верху.

— Армандо Сантос, — без эмоций произнёс я. — Он намекнул, что в вашей кодле никому верить нельзя. А потому брифинг состоится только после моего заявления на всю планету, на что именно мы соглашаемся. И только после этого вы договорённость подтвердите. Без интервью не будет брифинга, а значит и нет результатов переговоров. И решение сейчас вы примете самостоятельно, без сеньора Адальберто, так как если вы попытаетесь ему сообщить, условия с нашей стороны ужесточатся. Имперский крейсер будет лететь ещё три дня, и все эти три дополнительных дня погромов будут на вашей совести. Не считая того, что мы можем шкодить по мелочи, нам всё ещё подчиняется какое-то количество войск, особенно на Земле.

— Ты умеешь быть убедительным, — невесело хмыкнул сеньор.

— Да ладно, это всего лишь проверка вас, что вы из себя представляете. Если говорить прямо, начистоту, без купюр, то мы можем в любой момент просто подавить все ваши системы связи и на всех каналах и волнах планеты выйти в эфир, донеся свою позицию населению. И так и поступим, если вы начнёте тупить. Ваше благородство и желание сотрудничать это лишь показатель, плюс вам в карму, а не необходимое условие. А ещё сеньор Торрес у нас в заложниках. А вам в заложники, для равновесия, передают меня. На время нахождения сеньора Адальберто у нас в гостях, разумеется. Вообще не вижу мотивации мне мешать! Со мной три взвода ангелов, что совсем уж несерьёзно для регулярных войск, потому девочки получили приказ не стрелять в ваших. Можете перебрасывать войска сюда для моего… Комфортного в вашем окружении пребывания, но повторюсь, переговоры с сеньором Торресом будут идти до бесконечности, пока я не дам стране интервью.

— Вы можете дать интервью любому журналисту, — парировал сеньор, но аргумент только чтоб потянуть время. Смысл моего ультиматума понял, и наверняка уже связывается с остальными членами комитета спасения.

— Отнюдь. Я хочу играть по правилам, и произнести свою речь в присутствии нейтрала, чтобы все видели, говорю искренне и без принуждения. А, как недавно выяснил, на планете осталось всего два нейтрала — сорок четвёртый канал и Селена Маршалл.

— Сеньор Шимановский, это выше моего уровня, повисите, — сдался генерал. Отключился, уйдя в режим ожидания. Я же переглянулся со смотрящими на меня ангелами. Кобылицы Сюзанны включили материнский инстинкт — смотрели так, как