В тот день я сменила акушерку и с благословения новой перевела Лу на смесь, которой он и питался следующие шесть месяцев. Как выяснилось, это было лучшее мое решение с того дня, как я стала матерью.

Дамы, доверяйте себе! А если в данный момент вы на это не способны, потому что так давно не спали, что забываете штаны натянуть, выходя из туалета, доверьтесь кому-то, кто любит вас. Кому-то, кто знает вас. Кому-то, кто не получает зарплату за пропаганду единственно верного подхода. И уж точно не слушайте теток со стальными сосками, которые горюют, что отлучили от груди девятого ребенка в день его одиннадцатилетия, потому что кормить его стало уже как-то странновато.

Все мы разные. И хотя мои сиськи на вид вполне симпатичные, из-за Экстренной Операции на Открытом Сердце они стали совершенно бесполезны. Но не волнуйтесь, я уверена, что в «Команде Тейлор Свифт» найдется место и для стальных сосков, и для бесполезных сисек.

Почему?

Ну почему ты такой засранец?

Для чего ровно в 5 утра ты забираешься мне за левую бровь и начинаешь там постукивать?

Тук, тук, тук.

Я не страдаю от обезвоживания или алкогольного отравления. Я всего лишь выпила пару бокалов вина перед сном, а ты уже распустил руки.

Ладно, положим, в воскресенье утром, после того как накануне я перебрала с шампанским на праздничной вечеринке, затем прошлась по коктейлям в гей-баре и заполировала все это стаканчиком красного вина на ночь, у тебя есть право нарядиться в свой самый дорогой и шикарный прикид и как следует оторваться у меня в голове.

Но утром в среду, когда накануне я весь вечер просидела на диване, смотря по телику «Королевские гонки Ру Пола: все звезды» и попивая белое вино, нечего устраивать у меня в башке вечеринку.

Кстати, раз уж такое дело, пока рядом нет детей, обращусь к тебе с просьбой: пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, отъебись от меня!

Я раскусила твой коварный план. Ты пытаешься разлучить меня с Вином. Хочешь, чтобы я пожалела о том, что провожу с ним время. Но ничего у тебя не получится. Не выйдет!

У нас с Вином серьезные отношения, и придется тебе с этим смириться.

Спасибо за заботу, но иди-ка ты в жопу.

ДЕТСТВО У МАМЫ БЫЛО трудное. Ее родители разошлись, когда она была совсем маленькой. И вскоре она стала одним из тех детей, что каждую субботу сидят на крыльце паба и ждут, когда отец выйдет и заберет их.

Детей в семье было трое, мама – младшая. Мамин брат Билл был старше ее на 12 лет, сестра Кристина, средняя в семье, была старше на шесть. Но малышка мама из всех оказалась самой несгибаемой.

После развода бабуле пришлось нелегко. Она пыталась работать, но каждый раз, как ей удавалось куда-то устроиться, дед являлся туда и пакостил ей. И бабушке приходилось искать новое место. «Ее ни разу не увольняли, – напоминает мама, я знаю, что она этим гордится. – Но крутиться приходилось. В начале шестидесятых женщинам и так-то непросто было добиться успеха в любой отрасли. А тут еще и бывший муж со своими мерзкими выходками».

Когда маме исполнилось 10, бабушке удалось устроиться домработницей. Но работа была не в Сиднее, а в Уолче, городке неподалеку от Тамворта на самом севере Нового Южного Уэльса. Билли и Кристина уже жили отдельно, а взять с собой маму бабушка не могла. Поэтому ее временно отправили пожить к дяде Колину и тете Айрин в Сильванию, южный пригород Сиднея. У дяди были две дочки – мамины двоюродные сестры Колетт и Донна.

Школу из-за переезда тоже пришлось сменить. Раньше мама училась в школе «Бригидин» в Рэндвике, а теперь пошла в школу Пресвятой Богородицы Фатимской в Карингбахе. Там же училась и Донна, и мама провела в этой школе почти два года. Но новой формы ей так и не купили. Весь тот период, что мама жила с дядей, тетей и сестрами, она продолжала ходить в форме своей прежней школы, не такой, как у одноклассниц.

У дяди и тети мама провела восемнадцать месяцев и все это время жила в одной комнате с Донной.

Как-то утром они поссорились за завтраком, и Донна сказала: «Да и не важно, все равно тебя скоро отправят в интернат, и нам больше не придется с тобой делиться».

Мама подскочила, дернула Донну за рыжий хвост и закричала: «ЗАТКНИСЬ, ДОННА! Я НЕ ПОЕДУ В ИНТЕРНАТ!»

Ни одна из них толком не знала, что это такое. Но мама твердо была уверена, что она туда не поедет.

И все же два месяца спустя бабушка ее туда отвезла. Интернат находился в Уолче, неподалеку от ее работы, и мама рада была, что отныне сможет почаще видеться с бабушкой.

Когда я начинаю расспрашивать маму о том, каково же ей было, она никогда не осуждает свою мать. Говорит: «У нее просто не было другого выхода».

Все детство мама спала в одной постели с бабушкой. Затем, у дяди, ей досталась нижняя полка двухъярусной кровати Колетт, а одежда ее хранилась в шкафу у Донны. Но все это были цветочки по сравнению с интернатом, где ей пришлось жить в одной комнате с еще восемнадцатью девочками.

Мама не любит одиночество, я это унаследовала от нее. Мы не фанаты шумных тусовок, но нам нравится, когда рядом близкие люди. Во время наших встреч мы с мамой всегда садимся по разным углам дивана и утыкаемся каждая в свой телефон или глянцевый журнал.

Временами я поднимаю на нее глаза и спрашиваю: «Хочешь чего-нибудь?»

А она всегда отвечает: «Да нет. Просто приятно, что ты рядом».

Накануне первого учебного дня в интернате бабушка отвела маму в мужскую парикмахерскую и попросила, чтобы ей коротко остригли волосы. «Такие в школе правила, Кэтрин, там все девочки стриженые», – объяснила она, и мама, конечно, ей поверила.

На улицу она вышла с волосами длиной едва ли в дюйм. Сама она эту прическу называет «Как у Миа Ферроу».

Вечером бабушка отвезла маму в интернат. Остальные дети должны были приехать только завтра. Маме было всего двенадцать, и она на всю ночь осталась совсем одна в незнакомом месте.

Следующим утром, в день официального начала учебного года, мама, ни с кем в новой школе не знакомая, оказавшаяся одна в чужом городе, да еще и оболваненная почти под ноль, вошла в класс и оцепенела.

У всех девочек на голове были хвостики. Длинные хвостики. «У одних волосы были перехвачены голубыми лентами. Другие надели ободки, чтобы локоны не падали на глаза, – рассказывает об этом дне мама. – А некоторым хвостики завязали на макушке, но волосы у них были такие длинные, что доставали до самой попы».

Интернат назывался «Школой Святой Доминики» или «СДом», как окрестила его мама. ПРИМЕЧАНИЕ: моя мама – настоящая Королева Прозвищ. Она всему на свете готова придумать более короткое или более длинное название. А еще мама ОБОЖАЕТ делиться своими находками с окружающими. Она раз двадцать повторит вам придуманное ею прозвище, чтобы упрочить свой статус Королевы. В школе с ней училась девочка по имени Сипл, и для мамы она тут же стала Сип. А когда мама принимается рассуждать о серфинге, в котором ничего не смыслит, она иногда вспоминает о том, как они с Биллом «ездили на Мелкотравчатые состязания». Люди, занимающиеся серфингом примерно 5 674 983 года, называют эти соревнования «Гонка МЭЛ», но для Кэт Хеммингс, маленькой девочки из школы «СДом» в Тамворте, они Мелкотравчатые состязания (МЭЛ-котравчатые).