такое, что выдавало его тысячелетний возраст, и тогда Офелии становилось не по себе. Но через мгновение он задавал вопрос про больницу или образование, и беседа снова возвращалась на круги своя.

— А ты знакома с темной медициной? — неожиданно спросил он, когда лошади вышли на прямую тропинку, ведущую обратно к резиденции.

— Отдельно ее не изучала. Но смогу оказать первую помощь любому.

— А операцию?

Она удивилась.

— Не слышала, чтобы кто-то из вампиров или темных эльфов жаловался на больное сердце. Или чтобы операция была способна что-то исправить. Да и как оперировать без наркоза? Это пытка.

Он тихонько рассмеялся и наклонился вперед, чтобы огладить изящную шею жеребца рукой, затянутой в тонкую черную кожу перчатки ручной работы.

— Больное сердце вряд ли. А вот огнестрел… Темные существа также могут погибнуть от потери крови, как обычный человек.

— Знаю, — кивнула женщина, придерживая кобылку, имя которой не запомнила. — И, в отличие от людей, им можно вливать любую группу крови. Но повышаются требования к донору. Никакой химии.

— Надо ввести закон, по которому переливать в темных существ можно будет кровь только от психологически устойчивых доноров.

Офелия рассмеялась.

— Эмоциональный шлейф минимальный побочный эффект за возможность сохранить бессмертную жизнь.

Он кивнул, бросив на нее заинтересованный взгляд.

— Среди твоих коллег есть те, кто разбираются в темной медицине?

— А почему тебя это интересует?

Он пожал плечами.

— В наше время приятно знать, что в случае чего тебе самому или кому-то из твоих друзей спасут жизнь.

— Твоя работа настолько опасна?

В темно-синих глазах скользнула молния.

— Ты даже не представляешь, — ответил он и направил жеребца вперед. Далеко впереди уже показалась резиденция, освещенная десятками фонарей. Окончательно стемнело, и Офелия могла следовать лишь за его силуэтом, полагаясь на чутье лошади.

Немолодой конюх ждал их у конюшни. Он с учтивым поклоном принял обоих лошадей и увел их в денник, где собирался снять амуницию и хорошенько почистить. А потом укрыть весенними попонами и оставить на ночь в тишине и покое. Животные переговаривались тихим бормотанием, а Офелия с Рамоном остались одни. Она чувствовала себя так, будто ее лишили не лошади, а одежды. Он смотрел, не отводя глаз, ей в лицо, кажется, затаив дыхание. Одна рука свободно лежит на невысокой калитке. Ноги скрещены, спина прямая, а выражение лица сложно трактовать. Офелия медленно сняла перчатки и сжала их, чтобы хоть что-то держать.

— В гостиной приготовили чай. Если ты хочешь согреться.

— Я хочу переодеться.

— Могу я предложить тебе другой наряд на вечер?

Он протянул ей руку, и она осторожно ответила, позволив сократить расстояние между ними. Волнение разбежалось по телу ледяными иглами, дыхание перехватило. Все чувства вытолкнули разом, она будто получила удар в солнечное сплетение, когда Рамон поднял руку и поправил выбившуюся из наспех собранного хвоста прядку.

— Ты останешься?

Она хотела сказать, что это слишком для первого ужина. Что ей надо домой и лучше они встретятся вновь. Что ей нужно выспаться, восстановиться после потери пациента, принять решение об интернах и понять, как дальше работать с Дональдом. Что она должна побыть одна и выкинуть всю романтическую чушь из головы. Но вместо этого она сделала то, что не ожидала сама от себя. Она шагнула вперед, поднялась на цыпочки и прикоснулась к его губам. Он отреагировал мгновенно, притянув ее к себе. И снова руки на ее талии, терпкий, полный горечи и огня поцелуй. И ощущение, будто они летят в пропасть. Вместе.

— Откуда ты взялась, — чуть слышно проговорил Эверетт, оторвавшись от ее губ. Он выглядел почти злым. Он явно хотел сказать что-то еще, но передумал.

— Покажи наряд, — прошептала она.

— Я отпускаю Анри? — неожиданно повелительным тоном спросил мужчина.

— Да, — после мучительно длительной паузы произнесла она. — Так это происходит в твоем мире? Незнакомцам не нужно длительных прелюдий? Ухаживаний? Вы просто сходитесь и … и все?

Рамон, который уже повернулся, чтобы сообщить водителю, что тот может ехать, остановился. Медленно развернулся к ней.

— Обычно это просто секс в отеле, Офелия. Перекус.

— То есть, сейчас…

Глухо зарычав, он в два шага оказался рядом с ней, толкнул ее и прижал спиной к дому. Она замолчала. Синие глаза снова загорелись недобрым, почти суровым огнем.

— Великая Тьма знает, что ты делаешь со мной, — сообщил ей Рамон без улыбки. — Я говорил, что не смогу тебя отпустить. И чем дольше ты рядом…

Он оборвал фразу, отстранился и выпрямился.

— Наряд лежит там же, где ты нашла этот. Дай мне пару минут. Я скоро вернусь.

Глава девятая. Андреас Ли

14 марта, вторник, поздний вечер

Клуб «Алая мантия»

— Она просто выставила меня за дверь. И в субботу, и в понедельник, и сегодня. А я как полный идиот стою перед шефом и говорю: «У меня нет новой информации. Да, выжившая пришла в себя, но злой доктор меня к ней не пускает». Эй. Рамон, ты слушаешь меня?

— Что?

Друг оторвался от бокала, в который смотрел последние несколько минут, и поднял затуманенный взгляд на Ли. Андреас никогда не видел Эверетта в таком состоянии. Тем более, если тот находился в клубе. Обычно он сиял улыбкой и искал, с кем бы скоротать вечерок. А сейчас даже не реагировал на симпатичных гостей «Алой мантии», лучшего места в городе с отменной музыкой, мини-отелем и невероятным баром, где можно было найти все. От классического человеческого алкоголя до крови светлых эльфиек, так дурманящей вампиров, крови вакханок, которая справедливо считалась лучшим афродизиаком, и прочей дури. Они приходили сюда нечасто, но сегодня Рамон пригласил, а Ли откликнулся, потому что застой в деле начал сводить его с ума. А команда дрогнула, почувствовав беспомощность и ярость руководителя. Срочно нужна перезагрузка. Ничего лучше «Алой мантии» для такого случая не существовало. И сначала все шло неплохо. Они заняли круглый столик в аккуратной нише, с которой было хорошо видно сцену, но куда почти не заглядывали посторонние.

— В каких облаках ты витаешь?

— Личное, — обронил Рамон и осушил бокал. Показал знак официанту, чтобы тот повторил напиток. Что там он пил? Кажется, обычный виски.

— Я тебя таким не видел.

— Все бывает в первый раз, Ли. Отстань, — огрызнулся Рамон. — Что там у тебя стряслось?