class="p1">— Начни с самого неважного.

— Беарн умер от жировой эмболии. Повлиять на это не мог никто, мужику следовало более внимательно относиться к своему здоровью. Сначала я думал, что это яд, который подмешали в лекарства, а потом еще расстреляли. Согласись, Эверетт бы прыгал от счастья от такого комбо-удара. Но нет. Всего лишь печальное стечение обстоятельств. Кстати, Ли, твоя докторесса все сделала правильно. Мы проверили даже операционные швы — они идеальны.

— Передам ей при случае. Теперь второе по значимости, — улыбнулся Ли, усаживаясь напротив Харри, который развалился в кресле за огромным столом.

Папки с отчетами громоздились огромными кучами, перекрывая криминалисту обзор. Но когда секретарша или кто-то из сотрудников порывался их разобрать, Харри превращался в сущего демона. Он говорил, что так обеспечивает себе уютный скромный уголок в огромном открытом помещении криминалистического отдела. Шеф управления недолго думал, когда размещал своих сотрудников. Криминалистов посадили на цокольный этаж вместе с лабораторией и микро-моргом, где хранились тела до перевоза их в госпиталь имени Люси Тревер. Но Хикс уже поднял разговор о том, что его десять человек лучших в регионе специалистов теряют мотивацию, находясь в подвале. И что им тоже нужен воздух и свет. Решения пока не поступало, но, зная начальника, Ли предполагал, что скоро ходатайство удовлетворят. Может даже город выделит для этого отдельное здание. Почему, собственно, и нет. Рядом с административным можно было насчитать с десяток подходящих до конца не освоенных и до сих пор не восстановленных после войны одно- и двухэтажных построек.

Было бы круто, если бы они еще сделали спортивный зал, душевые, бассейн…

— Тело твоего Томаса Уилсона тоже чистое.

— Чистое?

— Никакого химического воздействия. Образцовый школьник. Я не нашел даже грамма алкоголя. Не говоря уже о наркоте.

— Какая-нибудь синтетическая дрянь, которая при попадании в кровь мутирует и не ловится твоими химикатами?

Хикс улыбнулся с видом оскорбленного достоинства.

— Наука такого еще не видела.

— У всех ли возможных ученых ты спросил?

— Я, конечно, должен быть вхож во все науки, — усмехнулся Хикс, — но ты-то ближе к той, на которую намекаешь. Давай я дам тебе имя подходящего кандидата, а ты сам с ним поговоришь?

Проблема полукровок заключалась в том, что в конечном счете стать «своими» они могли только в мире людей. Для темных существ они всегда существовали на правах бастардов. Тех, кто портит расу и кровь. И Ли не встречал случаев, чтобы полукровку приняли. Даже семьи одного из родителей. Если бы он сам женился на женщине-человеке, и отец был бы еще жив, то он либо умер бы от удара, либо убил бы сына. Ну или невесту. Позор.

Темный мир традиционен до оскомины.

— Давай имя.

— Так. Ученый. Химик и медик. Есть один товарищ. Я с ним пересекался, и мне хватило. Он руководит одной из лабораторий Астера. Как его. Оскар Мун. Добрейшей души… эльф? Вру, он тоже полукровка, но с детства интересовался темной медициной. И если в Ордене изобрели дурь, которая может изменить сознание и полностью раствориться в крови, он знает.

— А что вы не поделили? — думать об Ордене, могущественной организации, под чью дудку до сих пор плясал весь Темный мир и все темные существа, помимо тех, кто оказался за бортом, не хотелось. Такие, как он, относились как раз к выпавшем из гнезда птенцам, которые каким-то чудом выжили. Ли не принадлежал своей семье (и даже сменил чудесную итальянскую фамилию), Ли не считал себя принадлежавшим к Темному миру как сообществу. Поэтому он и приехал в Треверберг. Треверберг приютил всех их. Чистокровных и полукровок, застрявших на границе миров.

Хикс снова усмехнулся. Взял из маленькой металлической коробочки кусочек жевательного табака и отправил его в рот.

— Бабу. Давно это было. Еще до войны. Я был молод и свеж. Он, кстати, не особо стареет. Если верить газетам.

— А по какому поводу он попал в газеты? — поинтересовался Андреас.

— Ну как. Лаборатория-то взлетела на воздух. А он руководил.

— Хорошо, Харри, я с ним поговорю. На тебя ссылаться не буду.

— Ага, лучше не надо. Они поженились, она родила ему сыночка. Ты, наверное, в курсе? Самуэль Мун — молодой художник. Он сейчас в Вене. Учится у какого-то профессора своей мазне.

— А ты маньяк, — после паузы сказал Ли. — Но зато я теперь знаю причину твоего вечно отвратительного настроения. Давай пункт три. Добей меня. И с чистой душой я отправлюсь работать.

— А я спать. Записка. Я велел своим бойцам принести все пишущие предметы, которые найдутся в доме Уилсонов.

— Так.

Капитан Ли наклонился вперед, чтобы не пропустить ни единого слова.

— Я нашел, чем парень ее написал. Вот, — он с видом фокусника-дилетанта выхватил со стола пластиковый пакет с обычной ручкой. — А вот тут, — во второй руке еще один пакет, — чернила, которым это написали. Больше этой ручкой он ничего не писал, берег перо. В основном работал карандашом. А записку с датой намазюкал.

— Ты уверен, что сам?

— Уверен. И тут есть тема для разговора с Себастьяном Хоулом. Записка была запечатана в конверт, на котором обнаружилась пыль и кирпичная крошка. Крошка соответствует кирпичу, который использовался при строительстве административных зданий города. Ну ты знаешь, красный добротный кирпич, из него строили еще в девятнадцатом. Только вот дом Уилсонов из другого материала. Наличие дорожной пыли, кирпича и остатков плесени доказывает, что конверт находился вне дома. Я подозреваю, что его положили в тайник. А потом достали. И вскрыли дома. Но я уверен, что записка была написана дома. То есть, он ее написал. Отнес куда-то. Потом забрал. Судя по состоянию бумаги, пролежала она там как минимум неделю. Но скорее всего дольше, если стена для тайника внутренняя, укрытая от дождя.

— Вещества на записке и конверте могут нам подсказать, где именно находился тайник?

— Вполне. Вам нужны дома из красного кирпича с известью на яичном белке. Старые дома. Первые городские постройки.

— Где-то между домом и школой.

Хикс пожал плечами.

— Принеси мне примеры крошки с разных зданий в этом периметре. Я тебе точно скажу, на каком искать тайник.

Ли почувствовал себя так, будто выиграл в лотерее. Эйфория ударила в голову и ему пришлось закрыть глаза. Хоть какая-то ниточка. Слабенькая, тоненькая, но настоящая! Найти тайник, понять траекторию перемещений. Иголка в стоге