молодая, ярко накрашенная, сидит в уголке, рубится с телефона в «Злых птичек». В мини и тонких колготках – совсем не по положению. И не по погоде.

– Спасибо, – ответил одними губами.

* * *

Версию, что вторая погибшая пострадала не за беременность, а за нечто совсем другое, Савельев тоже считал одной из приоритетных. Хотя бы потому, что даже очень неблагополучные дамы в положении редко ходят одни гулять в парк, тем более глубокой ночью.

Ладно, пусть Рыжкина поссорилась с сожителем, психанула и убежала, куда глаза глядят, но Гюльджан-то зачем потащилась? Знала ведь, что место нехорошее.

Да и сто тысяч под матрасом наводили на размышления. Небольшой капитал, что скопила непосильным трудом, Фургатова держала в банке на депозите, последнее пополнение – два месяца назад, больше никаких операций по вкладу не производилось. Значит, новый доход. За последнее время.

Взялись активно выяснять, чем она занималась с тех пор как Швырев ее покинул и на какие деньги существовала. Георгий, пусть благородно жилье оплатил, больше ни копейки не оставил.

Поговорили снова с Николь-Натальей, пообщались со Швыревым. Оба уверяли: понятия не имеют, во что Гюльджан могла влипнуть.

– Но принципов у нее вообще нет. Ради денег на все пойдет, – уверял Георгий.

Николь вторила:

– Гюльждан, конечно, дурочка. Дальше своего носа не видит. Я ведь ей предлагала купить регистрацию – отказалась. Зачем, говорит, буду уезжать, тогда и решу проблему. Да и ребенка оставлять было глупо. Ходы наперед просчитывать вообще не умеет.

В доме, где погибшая проживала, провели поквартирный обход. Черную иномарку и мужчину в ней, о которых говорила соседка, вспомнили еще двое жильцов. Один утверждал, что это «Рено», второй – «Нексия». Даже кусочек номера общими усилиями установили. Первая буква «Р», дальше – два нуля. Третью цифру, две оставшиеся буквы, регион регистрации – все запомнили по-разному.

Ладно. Прогнали через городскую систему видеонаблюдения то, что имелось. И сразу обратили внимание на автомобиль, въезжавший в искомое время в искомый двор.

Принадлежал он Гавриле Кравченко, ранее судимому по статье 228, часть первая (незаконное производство, сбыт или пересылка наркотических средств).

* * *

Знать о перемещениях жертвы всегда полезно.

Но маршрутов у объекта имелось только три, и это крайне осложняло дело.

Поликлиника (всегда в дневное время).

Работа (во вторую смену теперь не выходила, возвращалась домой не позже семи вечера).

В гости к подруге (дом всего в двух кварталах от ее собственной квартиры и никаких укромных местечек вроде дорожек вдоль пустынных гаражей по пути).

Да, девочка, несомненно, осторожничала.

Но тем интересней казалась задача.

Вспоминал бесконечно: ее глаза, одновременно испуганные и гневные. Русые волосы. Пышное тело. Сейчас, наверно, еще привлекательнее стала – живот-то вырос. И продолжает увеличиваться. Так что спешить некуда. Можно спокойно выжидать.

* * *

– Какой-то хрен в поликлинике сегодня про тебя вынюхивал, – доложила Лиззи.

– Что конкретно? – напрягся Гаврила.

– Ну, типа, сочувствовал. Спрашивал, как мы, бедняжки, выживаем на пособие?

– Ты сказала, про меня хотел знать.

– Так он докапывался: какие есть способы с пузом подработать нормально.

– А ты что?

– Послала, ясный пень.

Лиззи среди его девочек – милашка, звездочка. Такая не сдаст. Но, помимо нее, немало других. А курьеры в его бизнесе – самое слабое и ненадежное звено.

Кольцо начинает сжиматься. Но до чего жаль останавливаться, когда столько сил положил и дело налажено.

Изначально Гаврила планировал сам в ситуации разобраться. Тем более, Гюльджан ему хорошо должна осталась. Но раз пошла волна – лавочку надо срочно прикрывать.

Лиззи сказал – на сегодня дел нет.

Она капризно надула губки:

– А мне на ко-олго-оточки надо!

Не отвяжется ведь. Выдал из личных средств.

– А ко-огда ты мне позвонишь? – не отставала.

– Завтра, – заверил он.

Распрощался с красоткой, сел за руль. Когда притормозил на светофоре, вынул из всех телефонов симки. На полпути остановился у мусорки, выкинул. Тревожный чемоданчик на особые случаи давно имел в мыслях собрать – но так и не сподобился. Да и опасно сейчас заезжать на квартиру.

Так что прямым ходом отправился в аэропорт.

Трусы-носки-зубную щетку купит на новом месте.

* * *

Гаврила Кравченко освободился год назад. Участковый за ним приглядывал и считал: взялся парень за ум. Наркотики не употребляет, в пьянстве тоже не замечен. Трудоустроен. В квартире – чистота, соседи на подозрительных гостей не жалуются.

Однако сейчас копнули поглубже и выяснили: парень действительно подрядился развозить на своем автомобиле товары покупателям интернет-магазина. Но в штате не числился – сидел на сдельной оплате. И последний раз появлялся на работе пару месяцев назад.

– У нас развозчики сами себе хозяева, – объяснили работодатели. – Нужны деньги – берешь заказы. Нет – других наймем.

Однако участковый – со слов соседей – утверждал: Гаврила дома не появляется почти. Рано утром уходит, возвращается поздно вечером. И еще интересная выяснилась деталь: мобильных телефонов у него целых три. Вездесущие старушенции со скамейки у подъезда внимание обратили.

Фотографию Кравченко предъявили соседям Гюльджан. Женщина с первого этажа уверенно сказала:

– Да. Это он с ней был.

И рассказала: видела обоих у дома. Не с той стороны, где подъезды, а с тыловой, куда у нее как раз окна выходят.

– Чего делали?

– Да ничего, просто поговорили. Минут пять. И она ему передала что-то.

– Что конкретно?

– Темно было, точно не разглядела. Но вроде показалось – купюры пятитысячные. Еще подумала: живет со стариком, а деньги молодому дает.

Решили, что пришло время с Кравченко поговорить. Однако дома его не застали. Приметливая соседка из квартиры напротив заверила, что парень дома не ночевал:

– У него дверь скрипучая, я всегда слышу, когда уходит-приходит.

* * *

Мутить с Люсей коалицию – дело опасное. Язык у той без костей, да и Надю она теперь своей лучшей подругой считает, может запросто его сдать. Но Дима решил попробовать – больше выяснять было не у кого.

Девица из «контингента» – та, на которую регистраторша указала, – ощерилась, на контакт не пошла. Но когда выспрашивал ее про «подработку», показалось, что ощутимо напряглась.

Так что отправился к молодой матери с расспросами про «драгдилера».

Люська фыркнула:

– Да ну, идиот какой-то! За лохушку меня принял. Я, конечно, изрядная сволочь, но «клады» прикапывать – точно не мое.

– Подожди, он прямо так и сказал, что закладки надо делать?

– Не, ясен-пень. Подвалил. Комплиментик. Дальше про жизнь всякие вопросы, про материальное положение. Говорил, что помочь хочет. Я ему сразу: «Если можешь, так бабки давай». А он: «Ты рисковать не боишься?» Я ржу: «Знал бы ты, с