любом случае найдёт какое-либо решение. Как правило, такое «озарение», а это слово Олег не любил, приходило внезапно, чаще, как он хихикал про себя, в самое неподходящее время, а именно при посещении туалета. Кому ни рассказывал, все ржали над пикантностью момента. И так было с посвящения. Его второй, основной Учитель, который и обучал его лекарскому искусству, часто хихикал, мол «просветление» приходит к каждому в разные годы и в разных местах, порой самых неожиданных. Вот сам Учитель, как правило, получал информацию от своего мозга во время, когда висел вниз головой. На шведской стенке или на ветке дерева, неважно. Сам Олегу рассказывал, что неделю ходил, мучался неразрешимым вопросом, а потом, чуть отвлекшись, во время занятий над совершенством тела раз… и приходило озарение. И сам заметил, что это именно тогда, когда кровь приливала к голове. Учитель, узнав место, где Белого «осеняет» идеями, долго и заливисто хохотал, хотя человек сам по себе был тихий и малоэмоциональный. Тогда он чуть обидел Олега, констатировав, что, судя по месту, у него мозги не там, где у большинства людей. Белый гогда тоже тогда улыбнулся, возразив, мол, что каждый стимулирует ту часть тела, которая плохо работает… А вот позже, когда организм приходит в равновесие, тогда и наступает момент итогов…

Белый заканчивал комплекс, когда услышал, что около палаток раздались полусонные голоса. Ещё с десяток минут помучил себя и вернулся к лагерю. Там и в самом деле царило оживление. Кто пытался полностью проснуться, кто уже сходил и умылся, но постоянно звучали чуть насмешливые реплики, которые, по большей части, вызывали улыбки у других.

— Доброе всем утро, — поприветствовал население лагеря Олег. — Смотрю, как вы зеваете, и понимаю, что ночь была для всех сладкой и уютной. Естественно, ведь на свежем воздухе спится намного лучше, чем в городе. А тут ещё вокруг и вода. Так что все радости жизни. Вода, кстати, в озере сравнительно тёплая, поэтому кто желает присоединиться ко мне, милости прошу купаться.

Почти от всех послышалось фырканье.

— Холодная вода ещё. Это ты можешь купаться среди льдин, а мы люди нежные, нам тепло подавай, — ухмыльнулся Виктор, засовывая в рот зубную щетку.

Белый ничего не сказал, лишь сбросил с себя одежду и, сделав пару шагов, тихо, почти беззвучно нырнул. Прошла пара минут и все стоящие на берегу стали волноваться. Но уже метрах в тридцати показалась голова пловца, который не направился к берегу, а наоборот, внезапно поплыл к соседнему острову, что находился метрах в ста от стоянки. Белый плыл не по прямой, а каким-то зигзагом, периодически ныряя.

— И как ему не холодно? Бр-р-р, — пробурчала Катя. — Меня в такую воду под дулом пистолета не загнать.

Двойняшки долго стояли у воды, переглядываясь и не решаясь вступить в воду. Потом Арина всё же рискнула и сделала шаг вперёд. Опять остановилась и снова шаг вперёд. Немного постояла и… нырнула. Вслед за ней без раздумий с разбега прыгнул в воду брат. Вынырнув и поплескавшись, сначала проплыли метров тридцать вслед за Белым, но, резко остановившись, вернулись.

Сергей недоумённо посмотрел на вылезших из воды детей. Понимая, что те, несмотря ни на что, попытались бы последовать за Белым, подошёл ближе к подросткам и тихо спросил.

— Что случилось? Только честно.

— Олег не позволил. Я поймала его нежелание нас видеть сейчас рядом, — словно оправдываясь, пробормотала девочка. — Он хочет побыть недолго один. Что-то его тревожит, притом сильно. И… я почувствовала, что он очень устал и зол.

Ярый переглянулся с Виктором, который стоял рядом и оба мужчины, не сговариваясь, подошли и столкнули одну лодку на воду. Сергей лишь помотал головой, не решаясь захватить с собой товарища Олега и, сам сев на вёсла, вскоре причалил к соседнему острову. О чём там говорили мужчины никто, естественно, не понял и не услышал, но вскоре лодка вернулась к стоянке с одним Сергеем.

Он снова вытащил лодку на берег, лишь сказав пару слов остальным, что бы немного успокоить.

— Олег вскоре вернётся. Просил полчаса подождать. Он какой- то нервный и дёрганый. Мне не объяснил. Прибудет, сами спросите.

Ярый привязал лодку к дереву и пошёл к палаткам. Открыв полог своей, забрался внутрь и затих.

Все остальные люди переглянулись, но сделали вид, что ничего такого не произошло. Женщины стали готовить завтрак, а остальные им помогать.

- -

И в самом деле, где-то через полчаса Белый вылез из воды прямо у вытащенных лодок, насухо вытерся и присоединился к остальным «робинзонам», словно никуда и не исчезал. Лишь супруга Белого смотрела на мужа и хмурилась. Она знала полвека своего спутника по жизни и понимала, что его весёлость и наигранный оптимизм говорит лишь о том, что в ближайшее время всех ожидает какая-то встряска. Так было не раз и не два в их жизни… Оглянувшись, заметила, что и Катя смотрит подозрительно на Олега, словно его в чём-то подозревает.

— «Не удивительно, что и девочка взбудоражена. Одна кровь и плоть. Чему удивляться».

Поймав взгляд Кати, Людмила слегка кивнула в сторону мужа и покачала отрицательно головой, мол, не лезь и не спрашивай, а сама, уловив момент, когда Белый зашёл в их палатку, быстрым шагом последовала за ним и закрыла за собой дверь.

Увидев удивлённый взгляд мужа, лишь показала ему на кровать.

— Сядь и рассказывай. Только не ври, пожалуйста. Мы с тобой много лет вместе и изучили друг друга лучше, чем самих себя. Так что слушаю. — Она села напротив и внимательно посмотрела на мужа.

— Люда, с чего ты взяла, что я…

— Олег, не обманывай. Я же попросила. Неужели так сложно сказать правду? Выкладывай всё как есть.

Белый смутился, но слова его жены были правдой. Они и в самом деле настолько знали и чувствовали друг друга, что порой смеялись над ситуациями. Было, к примеру, не раз, когда Олег что-то готовил на кухне и «на автомате» протягивал руку в сторону жены. Та, ни на секунду не задумываясь, тоже бессознательно протягивала ему то соль, то перец, то ещё что-то, но именно то, что конкретно сейчас требовалось. Так же происходило и наоборот. Им казалось, что уже давно живут на одной «волне», понимая и настолько чувствуя друг друга, что и слов не нужно.… Сейчас же ему не хотелось делиться с женой плохими новостями.

— Милая. Если честно, то сказать ничего хорошего не могу, а плохие новости