– Нет, ты представляешь?! – не унималась Вероника. – Мария даже деньги за работу не взяла. Кинула эту подачку нам, словно бежала от кого-то и очень торопилась. Тоже мне – подруга!

– Будет разглагольствовать! Ушла и ушла, что теперь сделаешь? Хорошо хоть записку оставила. Пойдемте работать, – сказала более прагматичная Галя.

– А это ее почерк? – вдруг спросила Вероника. – А вдруг Машу убили, как и других?

– Типун тебе на язык! Ты что, думаешь, Машу могли убить? – ахнула Галя. – Да кому мы нужны?

– Заставили написать записку, – гнула свою линию Вероника. – Или подкинули. А то, что мы никому не нужны, так это и к лучшему. Кто искать-то будет?

Яна решила не упускать шанс поговорить об убийствах, тем более что не она об этом первая заговорила.

– Вероника, ты сказала: убили, как и других. А что, здесь уже случались убийства?

– Ты не в курсе? Недавно убили одну девушку, которая приходила устраиваться к нам на работу. Местные поговаривают, что вроде это не первый случай, – понизила голос Вероника.

– Маньяк?! – ахнула Яна.

– Вполне возможно…

– А что за девушка-то? – Яна хотела побольше узнать о личности убитой.

Почему-то ни Мэтью, ни майор Жданов ей не сказали, что подозрение на хозяйство «Солнышко» падало не только из-за выращенных здесь ягод. Оказывается, убитая незадолго до смерти была здесь. А может, они об этом и не знали?

– Ну что про нее сказать?.. – замялась Вероника. – Она приходила устраиваться на сезонную работу. Здесь это обычное дело. Я видела, что эта девушка говорила с нашей Олесей Дмитриевной, но та ей отказала. Девушка еще так сильно на нее кричала, разозлившись, что ее не взяли, ругалась. Что-то типа: «Зажрались! Не хотите людям помочь даже подзаработать! Бог вас накажет», и так далее.

– А Олеся Дмитриевна что? – спросила Яна.

– А это нормально – обсуждать меня за глаза? – раздался чуть хрипловатый голос за их спинами.

Женщины дружно обернулись. На пороге стояла Олеся Дмитриевна, плечом подпирая дверной косяк. Одета она была в мужскую клетчатую рубашку и синий рабочий комбинезон.

– Здравствуйте, – поздоровались женщины.

– Здрасьте! Ни свет ни заря, а вы уже языками чешете? Ну что, мисс Марпл, много узнала за ночь или бражки было мало выпито? – смерила она взглядом Яну так, что той захотелось уменьшиться в размерах.

– Чего-чего? – невинно захлопала глазами Цветкова.

– Не надо притворяться. На работу она пришла устраиваться! Бомжиха! Из тебя хорошая актриса получилась бы. Мне знающие люди сказали, что ты приехала вместе с полицейским и еще одним типом из Москвы. А теперь еще разговоры об убийстве. Ведь вы именно по этому поводу сюда и приехали. Вы с ней, девочки, разоткровенничались, а она всего лишь хотела добыть какую-нибудь информацию! – продолжала жестко говорить Олеся Дмитриевна.

– Это правда? – спросила Вероника и отступила от Яны на шаг.

– Я не хотела ничего плохого. Если будете бить, я буду кричать, – сразу же предупредила Цветкова.

– Вот крыса, – прошипела Галина. – С ума сойти что делается. Получается, я с ментом всю ночь пила и душу изливала!

– Я не мент! Я на самом деле врач! – быстро заговорила Яна. – Да, я приехала с полицейскими. Они мои друзья. А до того, что девушку убили, никому и дела нет? Это преступление что, расследовать не надо? – спросила она.

– Так ты думаешь, это мы ее убили, что ли? – удивилась Вероника.

– Хуже некуда, когда расследованием занимается дилетант, – задумалась Олеся Дмитриевна.

– Но полиции неизвестно, что убитая девушка была у вас в хозяйстве. Почему вы скрыли этот факт? – Яна неожиданно для себя перешла в наступление.

– А нас никто и не спрашивал, – пожала плечами Олеся Дмитриевна. – И потом, что значит – была здесь? Ну приходила устраиваться на работу, я ее выгнала. Вот и все!

– Вероника, а откуда ты знаешь, что убили именно эту девушку? – спросила Яна.

– Можешь ей не отвечать. Она здесь никто! Самозванка! – сказала, точно плюнула, Олеся Дмитриевна.

– А мне скрывать нечего! По местному телевидению показывали фотографию убитой девушки и просили дать по ней информацию, – ответила Вероника.

– Вот! И что же вы не дали информацию-то? – обратилась Яна к агроному.

– Какую? Я даже имени ее не знаю, она для меня такая же неизвестная, как и для полиции, – логично отметила Олеся Дмитриевна. – Документов у нее не было.

– А почему вы не взяли ее на работу? – спросила Яна.

– От девочки пахло травкой… да что там говорить – марихуаной! Уж я-то разбираюсь в этом. Не хватало мне еще наркоманки в хозяйстве! – ответила Олеся Дмитриевна. – А когда я ей отказала, так она показала себя во всей красе. Я еще подумала: хорошо, что не взяла ее. Ну, ты все узнала, что хотела? – обратилась Олеся Дмитриевна к Яне. – А то сейчас еще одно убийство произойдет.

Яна внимательно посмотрела на ее обветренное лицо.

– Я хотела сказать, что если возьму тебя на работу в поле, под палящими лучами солнца, с твоим-то ожогами, то тебе не выжить.

Яна поняла, что Олеся Дмитриевна шутит, и с облегчением выдохнула.

– А своим друзьям передай, пусть приходят и задают любые вопросы. Отвечу. Только в конце дня, потому что мне работать надо! А теперь уходи.

– С ума сойти! Одна сбежала, другая крысой оказалась, – не успокаивалась Галина. – Вероника, получается, мы тут с тобой вдвоем остались.

– Кто сбежал? – напряглась Олеся Дмитриевна.

– Машка. Вот записку оставила, – и Вероника протянула начальнице лист бумаги.

– А может, она и есть маньячка? – смеясь, посмотрела на Яну Олеся Дмитриевна. – Поняла, что к ней подбираются, и рванула?

– Не смешно, – ответила Яна, глядя агрономше прямо в глаза. – Из всех, с кем я здесь познакомилась, мне больше всего подозрительной кажетесь вы.

– Вот и дождалась! Класс! Работала, работала всю жизнь… и стала маньячкой! – всплеснула руками Олеся Дмитриевна. – И какой у меня мотив? Самолюбие не выдержало, и я решила ее замочить. Так?

– Да Олеся Дмитриевна самый справедливый и трудолюбивый человек на свете! Не смей на нее тянуть! – заступилась Галина. – И Машка, конечно, не виновата. Кишка у нее тонка.

– Зато у тебя кишка не тонка! – Яна поняла, что пора вступить в конфликт и с Галей.

– А у меня какой мотив? Я этой девчонки вообще не видела.

– А ты за что сидела? – спросила Цветкова.

– Разбой… и что? Я свое отсидела и больше ни-ни. Молодая была и горячая! А еще у меня было обостренное чувство справедливости. Я, если что, и сейчас могу вмазать за своих!

– Галя, держи себя в руках, – взяла ее за плечо Олеся Дмитриевна. – Яна сейчас уже уходит, если, конечно, это ее настоящее имя.