Токовый подлет к бревну самца белогорлого бородатого манакина

Эти групповые демонстрации представляют собой не скоординированные, а скорее напряженно-конкурентные и весьма эмоциональные формы поведения. Соперничая за доступ к бревну, самцы проявляют бурную активность, друг за другом выполняя токовые подлеты и часто сгоняя своего соперника с бревна. При этом они налетают на него на «бреющем полете», издавая в нижней точке траектории одиночный металлический, похожий на щелчок звук поп прямо над головой самца, занимающего в этот момент бревно. В результате наблюдается весьма шумная вспышка акустической активности, образованная щелчками и токовыми песнями быстро чередующихся самцов: «ПОП-тикки-йе – ПОП – ПОП-тикки-йе – ПОП!»

На протяжении нескольких месяцев наблюдения за токованием белогорлых бородатых манакинов я лишь дважды стал свидетелем посещения токовых бревен самками. Одна или две особи в зеленом оперении присаживались на бревно и пристально следили за токующими самцами, исполнявшими токовые подлеты к бревну или «трепетание крыльями». Интересно, что во время «трепетания крыльями» в присутствии самки самец поворачивался к ней спиной и пятился по направлению к ней. И даже застывая в демонстрационной позе с поднятым клювом и демонстрируя белую манишку на груди, самец всегда держался к самке спиной.

«Поднимание клюва» (слева) и «трепетание крыльями» (справа) у самца белогорлого бородатого манакина

Высоко подняв клюв, он зачастую нервно оглядывался через плечо, следя за реакцией самки на его демонстрацию. Лично я ни разу не видел копуляции, но и Т. Дэвис в Гайане в 1940-х годах, и Марк Тери во Французской Гвиане[112] много лет спустя отмечали, что копуляция происходит на бревне после серии демонстраций и самец делает садку сразу после токового подлета.

В ноябре 1982 года в Браунсберг прибыл очень необычный и невероятно талантливый бердвотчер – Том Дэвис. Тощий и долговязый, ростом шесть футов восемь дюймов, инженер телефонной компании, редкостный сквернослов и легендарный нью-йоркский бердвотчер из Вудхейвена, в Квинсе, обладающий поразительным умением определять птиц и одержимый характерной для аудиофила страстью записывать голоса птиц в природе. Посвящая все свои отпуска исключительно бердингу, Том вскоре стал известен как выдающийся эксперт по птицам Суринама. По приезде Том рассказал мне, что во время своего прошлогоднего посещения Браунсберга, сидя на лавочке с видом на лес в долине, откуда он вел наблюдения за птицами уже много лет, ему впервые удалось увидеть очень зрелищный токовый полет белогорлого бородатого манакина над лесным пологом[113].

В самый первый день нашего совместного пребывания в поле Том повел меня на свой наблюдательный пункт и действительно сумел показать мне этот новый тип токового полета, который происходил на высоте от пятидесяти до ста футов над верхушками самых высоких деревьев. Прождав около получаса, я заметил в небе самца, который летел по восходящей траектории, сопровождая свой полет серией однотонных звуков «сиии… сиии… сииии», еще более громких, энергичных и эмоциональных, чем те, которые я слышал при токовых подлетах к бревну. Взмывая все выше и выше, самец необычным образом топорщил перья, из-за чего внешне он был похож скорее на черно-белый комок ваты, чем на птицу. Достигнув верхней точки траектории, самец внезапно круто спикировал вниз, прямо в лес. Годом ранее Том сделал еще одно любопытнейшее наблюдение: некоторые токовые полеты над лесом завершались громким металлическим выкриком «поп!» после того, как самец снова скрывался в лесном пологе.

В последующие недели мне удалось совместить свои наблюдения и восстановить всю последовательность брачной демонстрации белогорлого бородатого манакина. Как-то раз, проводя наблюдения на токовом бревне, я вдруг услышал откуда-то сверху особенно громкую версию звука «сиии», который самец издает во время токового полета над пологом леса, и увидел самца, круто слетающего вниз через просвет в кронах на бревно и тут же исполнившего полный вариант токового подлета. Только тогда я сообразил, что во время моих наблюдений мне следовало смотреть еще и вверх! За следующие несколько дней я накопил множество наблюдений, как самцы после исполнения токового полета в небе отвесно падают сквозь лесной полог прямо на бревно, чтобы продолжить свои демонстрации.

У меня нет сомнений, что я никогда не узнал бы об этом токовом полете самостоятельно, поскольку практически все время проводил в лесу, наблюдая непосредственно за токовыми бревнами. Так что главную роль в этой истории сыграло, безусловно, фантастическое наблюдение Тома Дэвиса. Точное назначение этого чрезвычайно экстравагантного поведения – возможно, оповещение самок на много акров окрест? – остается загадкой.

Тот послеуниверситетский период, который я провел за орнитологическими штудиями в Суринаме, в значительной мере сформировал мой личный и научный опыт. Мне довелось попасть прямо с университетской скамьи в далекий и экзотический уголок мира, в котором я просто расцвел. За проведенные там пять месяцев я отточил свои навыки бердвотчинга, познакомившись с сотнями новых видов птиц. Я обогатился уникальными научными наблюдениями[114] ранее неизвестного токового поведения манакинов, которые оказались достаточно важными, чтобы стать предметом моих первых научных статей, опубликованных в последующие годы в канонических орнитологических журналах Auk и Ibis. Я также существенно продвинулся в разработке проекта своей будущей диссертации, посвященной эволюции поведения манакинов.

На следующий год мне представилась возможность вернуться в Южную Америку и поработать в качестве полевого помощника аспирантки из Принстона, Нины Пирпонт, которая изучала экологию древолазов в Коча-Качу – удаленной биологической станции в Амазонии, на юго-востоке Перу. Исследования в Коча-Качу сыграли важнейшую роль в моей будущей жизни, потому что именно там я познакомился с Энн Джонсон, студенткой Боудин-колледжа, которая работала там в качестве помощницы Дженни Прайс, студентки Принстонского университета, занимавшейся социальным поведением белокрылого трубача (Psophia leucoptera). Тем летом мы с Энн полюбили друг друга, и с тех пор всю жизнь мы вместе. Энн – кинематографист и продюсер документальных и научных фильмов о природе для телевидения. У нас трое сыновей.