Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Сколько раз он видел ее в своих снах? Идеальную в своей красоте. Ее длинные пряди опутывали его. Манили зарыться пальцами в водопад тончайшего шелка. В ее взгляде прятались нежность и обещание. И Ян чувствовал, что вот она – его настоящая Ники, которая не станет прятать своих эмоций. Сильная и несгибаемая.
Он видел ее такой во сне. А в реальности... В реальности Ники оказалась во сто крат сильнее, нежнее, желаннее. И как он мог забыть ее? Как?
Его тело помнило, руки и губы знали каждую черточку, каждый идеальный изгиб. Ян прижимался, гладил, целовал каждый миллиметр бархатистой кожи, воскрешал в памяти все. И уже не чувствовал себя одиноким. Вот она – его судьба, его жизнь, его любимая. Та, ради которой он дышит и ради которой пойдет на все.
Но это потом, позже. А сейчас Ян просто сжимал хрупкое тело, боясь лишний раз слишком сильно надавить, сжать, оцарапать кожу своими пальцами, огрубевшими за время работы в автомастерской.
Ники всхлипывала, не разжимая рук, не отстраняясь, не пытаясь остановить его. А во взгляде – голод, страсть, обещание неземного наслаждения...
Ян хотел бы продлить эти мгновения, хотел бы зацеловать и заласкать Ники до беспамятства. Но сдался. Не мог больше медлить, пусть и в мыслях ругал себя самыми последними словами.
Но разве рядом с Ники мог он контролировать свое тело и свои чувства? И Ники это понимала. Тянулась к нему. Целовала жадно. Шептала о том, как сильно скучала, как безумно любит.
И он любит ее, эту до сумасшествия красивую девушку. Свою жену.
– Я сейчас умру, Самойлов! – бормотала Ники, извиваясь под ним, прогибаясь в спине.
Ян чувствовал, как оказался в плену стройных, умопомрачительно длинных и красивых ног. Как Ники своими пятками давит на его поясницу, понукая погрузиться в ее тело глубже, быстрее, сильнее…
Ян «всухую» проиграл ей, своей малышке. И только оказавшись глубоко в ее теле, замер, пережидая, пока Ники откроет глаза.
Длинные ресницы взметнулись вверх, а Ян утонул в омуте потемневшего от страсти взора.
– Люблю тебя! – прохрипел мужчина, вновь и вновь скользя во влажном теле.
Ники прогнулась навстречу, а руками обхватила лицо любимого. Любит. Конечно, любит. Как же иначе?
Но сказать ничего не смогла. В горле – словно ком, и только протяжные стоны наслаждения срывались с натертых поцелуями губ.
Острое наслаждение взорвало сознание Яна за миг до того, как к нему присоединилась Ники. Томные, протяжные, громкие стоны рассекали тишину комнаты, а Ян прижимал Ники к себе так крепко, что никакие силы не смогли бы ее у него отнять.
Очнулся Ян, когда Ники приглушенно и немного судорожно вздохнула. Самойлов понял, что все еще прижимает девочку своим телом к кровати. Попытался перевернуться, освободить ее от веса своего тела. Однако Ники неразборчиво протестующе забормотала:
Ян, упираясь локтями в матрас, заглянул в безмятежное, сонное лицо любимой. Ники действительно спала. Уснула под ним, он и не заметил.
А щемящая нежность затопила сердце Яна. Глазами он цеплялся за каждую черточку, словно пытался сравнить ее образ с тем, который помнил.
И вдруг – яркая вспышка их с Ники первой встречи. А потом ночь в клубе.
Он украл ее. Похитил. И привез в этот самый дом, куда даже брат не допускался. Старший брат Алексей. Да, точно. Алексей Самойлов.
Ян пытался удержать в памяти все, что проскальзывало. Но главное, он помнил, как Ники впервые стала его женщиной. Их первый раз.
Устроившись удобнее и перетянув Ники на свою грудь, Ян прикрыл их обнаженные тела одеялом. А за окном в свете уличного фонаря было видно, как лютует метель. Мелкие снежинки, кружась, вихрем уносились вдаль. Но на их месте появлялись другие.
Вот и Ян решил, что даже если не удастся восстановить все обрывки воспоминаний, у него непременно появятся новые. Потому что теперь у него есть Ники, а со всем остальным он непременно справится.
– Не спишь? – сонно прошептала малышка.
А Ян, очнувшись, понял, что вот так, лежа в постели, обнимая любимую, не заметил, как наступило утро. Метель за окном стихла, а яркие солнечные лучи золотили сугробы, появившиеся за ночь.
– Разбудил? Прости, – шепнул Ян в ответ. А руки никак не останавливались, пропускали сквозь пальцы шелковые пряди. Возможно, именно эти легкие движения и разбудили Ники.
– Нет, все в порядке, – не открывая глаз, шепнула Ники в ответ.
Ян видел, как на нежном лице расцветает улыбка. Как розовеют нежные щеки от появившихся в девичьей голове мыслей.
Самойлов замер, любуясь тонкими чертами. И совсем упустил тот момент, когда Ники подтянула колено чуть выше, ближе к плоти, наливающейся желанием и возбуждением, едва касаясь невероятно чувствительных зон.
Ян видел, как Ники, приоткрыв глазки, хохотнула. А рукой накрыла внушительный бугор, обтянутый одеялом. Ян едва слышно застонал, когда тонкие, длинные пальцы обхватили ствол, слегка сжали.
– Не подглядывай, – тихо попросила Ники, а Яна прошибла волна удовольствия. А по глазам любимой – понял все и даже попытался отговорить. Это он должен... должен ей целое море откровенных ласк... а не...
Дальше Самойлов не мог связно мыслить. Но обещание дал. Ники велела не подглядывать и не сопротивляться. Правда, для этого пришлось сжать руками одеяло до треска ткани. А потом – деревянное изголовье кровати. Только бы угодить Николете.
А Ники хотела сделать все правильно. Но как? Если они с Яном расстались прежде, чем она успела научиться подобным вещам.
Но судя по реакции мужчины, Ники все делала правильно.
Самойлов дышал часто и рвано. А Ники оседлала его бедра и, не переставая, поглаживала плоский живот, косые мышцы, спускаясь ниже.
Ники поняла, что до боли в низу живота, до дрожи во всем теле, ей хочется прикоснуться к Яну именно там. И девушка не стала отказывать себе в таком удовольствии. Сначала осторожно коснулась кончиками пальцев, словно изучала бархатистую кожу. Размазала капли, проступившие на самом кончике головки.
В ответ Ян застонал громче, но рук, как и просила Ники, не разжал, по-прежнему стискивал своими ладонями изголовье кровати до хруста.
А вот глаза приоткрыл. Ники утонула в этом диком и сжигающем ее душу взгляде. И склонилась, повторяя касания, но уже губами.
Спустя миг,
