— Ненавижу тебя! Ты чудовищен! — кричу ему в лицо и толкаю в грудь, стараясь хоть как-то сдвинуть его с места. — Ты скотина! Ты, ты…

Раз за разом ударяя мужчину, я не могу остановиться, но в какой-то момент он хватает меня за запястья. Не успеваю опомниться, как чувствую его влажные губы на своих.

«Что он творит?!» — опешив, думаю я и, извиваясь, пытаюсь вырваться из рук Майкла, но это оказывается сложно. Как и в тот день, когда он тащил меня в машину, моих сил едва ли хватает на несколько минут сопротивления. Он недвижим, как камень. Холодный снаружи, но жаркий внутри. Я чувствую это сквозь поцелуй. От его губ меня бросает в дрожь, а вскипевшее отвращение не позволяет забыть, кто меня целует. Меня буквально разрывает от ненависти. «Как он может целоваться, когда буквально несколько минут назад в его дом кто-то пытался прорваться? Безумец!» — мелькает у меня ошалелая мысль.

Наконец отстранившись, мужчина невозмутимо огибает меня и идёт в гостиную. Я же, оставшись посреди коридора, совершенно не знаю, что делать дальше. «Что сейчас произошло?» — задаюсь вопросом и ничего не понимаю, слыша то, как Майкл собирает осколки разбитого горшка. Ощущение поцелуя никуда не уходит, и я продолжаю чувствовать его. Тёплый, мокрый, властный. От мимолётных воспоминания меня передёргивает, а из-за спины слышится вопрос:

— Успокоилась?

«Вот мразь!» — чертыхаюсь я и, окончательно придя в себя, ничего не отвечаю и устремляюсь в гостевую комнату, демонстративно хлопая дверью.

Я не ведал, что творил. Но Олливию нужно было как-то успокоить. Сам того не понимая, впился в ее губы. И о чем я только думал? Главное, что она заткнулась и теперь, не раздражает своим голосом.

Я не знал, кто хотел вломиться в мой дом и быстро набрал Шону. Возможно, он поможет мне.

— Майкл, что случилось? — ответил сонным голосом он.

— Двое ублюдков, пытались вломиться в мой дом.

— Подожди, Майкл, кто?

— Не видел их лица, но они хорошо знали местность. Пытались разбить окно, выломали практически заднюю дверь и разбили стекло передней.

— Хреновы дела…

— Может быть, ты скажешь, кто мог это быть?

Шон тяжело вздохнул. Благодаря его наблюдательности и силы воли, он мог меня вытащить из любой передряги.

— Если это не те, что предлагали купить акции по самой низкой цене, то у меня нет больше вариантов.

— Не подойдет. Они слишком трусливы, чтобы таким заниматься.

— Я тоже это заметил, — вздохнув, Шон прикурил сигарету.

— Ты в порядке?

— Да.

— А Олливия?

— Что, понравилась? — почему все так заботятся об этой назойливой пигле?

— Нет, просто…

— Она в шоке, но жива. Правда, испугалась пистолета.

— Господи, Майкл! У вас была перестрелка?

Помедлив с ответом, я решил, что возможно сегодня именно тот день, когда Шон будет являться моим другом. Но только, на этот вечер.

— Мне пришлось спугнуть их, несколько раз выстрелив.

— Думаешь, никто из соседей не вызовет полицию?

— Без разницы, — шагая взад-вперед, я пытался найти свои сигареты, — все равно, Клинтон все уладит.

— А ты, как думаешь, кто мог такое сотворить?

Подсознательно, я знал ответ на вопрос. Но я не мог осознать: зачем?

— Думаю, это мой старый друг. Больше некому ставить палки в колеса.

— Ты уверен, что это не просто воры?

— Воры мигом убегают, а эти люди, были настойчивы, даже после пронзительного писка Ви.

— Ну и зрелище было, наверное? — Шон слегла засмеялся в трубку.

Прикурив сигарету, подумал, вряд ли Вилли сделал такое. Хотя, кто его, черт возьми, знает?

— Угу, — промычал я, вдыхая никотин.

— Помощь нужна?

— Не, сам справлюсь.

— Ну, — Шон сделал небольшую паузу, — если что, звони!

— Добро.

Повесив трубку, в голове вертелась Олливия. Ее вкус губ туманил рассудок. День был настолько сложным, что не было сил держать себя в руках. Стремительным шагом дошел до ее комнаты, но остановился. Меня что-то удерживало, не давая зайти в ней. Неужели, совесть проснулась? Вот гнида! Что в ней такого, что она будоражит меня внутри? Так и не решившись зайти к ней, расположился в гостиной на диване. Нужно быть бдительный. Положив рядом с собой пистолет, попытался задремать.

Утром, очнувшись без будильника, первым делом проверил дом. Я мог бы пропустить малейшую деталь или шорох, но, убедившись что все в порядке, принялся готовить завтрак. На пути из своей комнаты, ноги сами несли меня к двери Олливии. В комнате был полумрак, и лишь тусклый свет под потолочных светодиодных ламп позволял разглядеть спящую Ви. Приглушенный свет в теплых тонах идеально сочетался с ее огненными волосами, разбросанных на белой подушке. Беззащитная, хрупкая, тихая. Подойдя к ней, и, насладившись ещё пару минут зрелищем, сдернул одеяло. Она ворчливо бормотала что-то себе под нос, и сквозь тонкие щели глаз, пыталась сообразить, что происходит.

— Майкл! — сонно простонав, она потянулась. — Ты что творишь?

— Поднимай свою задницу, бездельница!

— В такую рань? — ее тембр голоса ласкал мои уши. Если она еще раз простонет, я за себя не ручаюсь!

— Вставай, давай!

Такая лень раздражала меня. Казалось, что еще чуть-чуть и я потеряю самоконтроль. Сложив руки на груди, ждал, пока Ви соизволит подняться с кровати.

— На что уставился? — сев на край кровати, Олливия посмотрела на меня.

— Жду, пока ты встанешь.

— Я и так уже встала…

— Фактически, ты еще сидишь. А я, просил, встать.

— Да, что тебе все не так то?

Олливия поднялась на ноги и я впервые, заметил маленький рост, что едва ли макушка головы достает до моей груди. Смотря сверху, видел, как покрывается кожа мурашками, а соски твердеют, сквозь легкую ткань ночнушки. Контролировать становится все сложней. Развернувшись и взяв рядом на кресле лежащий шелковых халат, кинул его в Ви.

— Одевайся!

Она недоумевающе посмотрела и накинув халат, зашагала за мной. Войдя в кухню и поставив кофе, Ви уселась напротив меня с недовольным лицом.

— Я принял решение, что тебе придется провести тут две недели.

— Чего? — тонкий голосок Олливии, чуть ли, не оборвался на последней букве от удивления.

— Ненавижу, когда переспрашивают, очевидные вещи!

— Знаешь что, — рывком встав со стула, Ви посмотрела злобным взглядом на меня, — ты не имеешь право распоряжаться мной, как своей собственностью!