Когда Мейсон вернулся и сел рядом с Вирджинией Бакстер, онапрошептала:

– Почему, в конце концов, кто-то затеял всю суету сподделкой двух завещаний, когда существовало это завещание? Должно быть, они незнали о нем?

– Но, может быть, хотели узнать, – предположил Мейсон. –Поговорим об этом позже, Вирджиния.

Гарри Оберн давал показания монотонным голосом, просторассказывал, что случилось, явно стараясь быть беспристрастным, но в то жевремя очень точным.

Он показал, что его по радио направили к мотелю «Сейнт рест»расследовать автомобильную аварию. Это был рядовой вызов. Он проехал вверх подороге к «Сейнт рест» и там увидел, что столкнулись автомобили, принадлежащиеобвиняемой и Перри Мейсону. Полицейский изучил место происшествия, проверилданные на обе машины, а затем его отозвали.

– Вы не можете сказать нам, какое сообщение вы услышали порадио, – спросил Кезуэлл. – Это будет показание с чужих слов. Но вы можетерассказать, что сделали в связи с этим вызовом по радио.

– Приехав на место происшествия, я допросил обвиняемую:пользовалась ли она своей машиной до этого столкновения, не попадала ли вдругую аварию и где находилась в течение последнего часа.

– И что же она вам ответила?

– Сказала, что машиной не пользовалась, за исключением тоговыезда с парковки и немедленного возвращения на нее. Сказала, что около двухчасов никуда не выходила из своей комнаты в мотеле. И категорически отрицаласвое участие в какой-либо другой аварии.

– Что же произошло потом?

– Я проверил номер машины и увидел две названные мне цифры.Также удостоверился в марке машины и счел, что доказательств вины мисс Бакстердостаточно, чтобы ее арестовать.

Позже я вернулся на место происшествия и собрал кусочкиразбитой фары от ее машины, они в точности подошли к правой фаре. Затем поехалк месту аварии на побережье и там тоже подобрал кусочек стекла от разбитойфары. Потом снял фару с ее машины и вставил все кусочки.

– Вы принесли эту фару?

– Да.

– Покажите ее, пожалуйста.

Оберн ушел со свидетельского места, взял картонную коробку,открыл ее и достал автомобильную фару. Стекло было составлено из разныхкусочков.

– Объясните, пожалуйста, почему стекло составлено изкусочков.

– Да, сэр. Вот эти маленькие кусочки вокруг обода находилисьв разбитой фаре машины обвиняемой в то время, когда я увидел ее. Я пометил этидва кусочка номерами один и два и с помощью клейкой ленты прикрепил их.

Кусочки стекла, которые я нашел на месте аварии около мотеля«Сейнт рест», помечены номерами три и четыре, а кусочки за номерами пять, шестьи семь я подобрал на месте аварии на побережье.

– Можете задавать вопросы, – разрешил Кезуэлл.

– Вопросов нет, – с готовностью ответил Мейсон.

Судья Грейсон посмотрел на него:

– У вас нет вопросов, мистер Мейсон?

– Нет, ваша честь.

– В таком случае, – сказал Кезуэлл, – я вызываю еще раз насвидетельское место Джорджа Игана, чтобы задать ему вопросы на данной стадиидела.

– Очень хорошо, – заметил судья Грейсон.

Иган подошел к месту свидетеля.

– Присягу вы уже давали, – напомнил ему Кезуэлл.

Иган кивнул и сел на стул.

– Вы когда-нибудь приезжали к обвиняемой и просили еерассказать о завещании?

– Я никогда в жизни не видел ее до того момента, когда меняпривезли в тюрьму для встречи с ней.

– Вы никогда не давали ей пятьсот долларов или какую-либодругую сумму за подделку завещаний?

– Нет, сэр.

– Короче говоря, вы никогда не имели с ней дела?

– Совершенно верно.

– И никогда в жизни ее не видели?

– Нет, сэр.

– Перекрестный допрос, пожалуйста, – обратился Кезуэлл кМейсону.

Тот задумчиво посмотрел на свидетеля, потом спросил:

– Вам было известно, что вы упомянуты в завещании ЛореттыТрент?

Свидетель медлил с ответом.

– Тогда ответьте на такой вопрос, – продолжил адвокат. –Знали вы об этом или нет?

– Я знал, что она впишет меня в свое завещание, но я незнал, какую сумму получу.

– Стало быть, вы знали, что после ее смерти станетеотносительно богатым человеком?

– Нет, сэр. Я же говорю вам, что не знал, сколько денег онамне завещает.

– А откуда вы узнали, что она упомянула ваше имя в своемзавещании?

– Она сама сказала мне об этом.

– Когда?

– Около трех-четырех месяцев назад… может быть, это былопять месяцев назад.

– Вы занимались стряпней, приготавливали пищу для ЛореттыТрент?

– Да, сэр.

– Готовили на открытом воздухе?

– Да, сэр.

– Вы использовали много чеснока?

– Она любила чеснок. Да.

– Вы знали, что добавление чеснока в блюда – хороший методотбить запах порошка мышьяка?

– Нет, сэр.

– Вы когда-нибудь добавляли в пищу мышьяк?

– О, ваша честь! – воскликнул Кезуэлл. – С позволения суда,я хочу сказать, что вопрос является недопустимым, не относящимся к делу инесущественным. Он оскорбителен для свидетеля и затрагивает тему, которой некасались на допросе. Это недопустимый перекрестный допрос.

– Пожалуй, так, – согласился судья Грейсон, – если толькоадвокат не выстроит логическую цепочку. С его стороны было правильнымпродемонстрировать, что свидетель знал о вознаграждении после смертизавещательницы. Но это уже совсем другой вопрос.

– Я хотел обратить ваше внимание на то, – пояснил Мейсон, –что три раза были сделаны хорошо обдуманные попытки отравить мышьяком ЛореттуТрент. И по крайней мере, в одном случае симптомы отравления последовали послеприема пищи, приготовленной свидетелем.

Глаза судьи Грейсона расширились. Он выпрямился и спросил:

– Вы можете это доказать?

– Я могу это доказать, – ответил адвокат, – с помощьюотносящихся к этому вопросу свидетельских показаний.

Судья Грейсон изменил решение.

– Возражение отклонено, – резко произнес он. – Отвечайте навопрос.