Я была влюблена, это была правда. Но еще правда была в том, что я не видела будущего с ним. Он – спортсмен. Душевный, веселый, харизматичный, прекрасный человек и невероятно красивый, сильный мужчина. Но мне с ним скучно. Но… сердцу… или, может быть, гормонам? Не прикажешь. Я не могла оторваться от него, по крайней мере, не сейчас. Меня страшно тянуло к нему физически. Рядом с ним я чувствовала себя защищенной и наполненной как женщина. Так, как я никогда себя не чувствовала рядом с Мэйсоном.

А к Мэйсону меня страшно тянуло умом и сердцем. Я позвонила ему, и мы проговорили 3 часа. И каждый вечер этой недели, как только я звонила ему, он бросал все свои дела, и мы долго говорили. Впервые наши разговоры были лишены какой-либо борьбы, никто никому ничего не пытался доказать. Мы просто говорили обо всем. О своей жизни, о том, что прочитали, о том, что происходит в мире. Как же мне этого не хватало… Как я скучала по этому.

В один вечер Мэйсон снова попросил меня полететь с ним в Сан-Франциско.

– Я не могу, – сказала я. – Я не хочу, чтобы между нами сейчас была хоть какая-то физическая близость.

Это был мой последний оплот морали. Если сердце я не могла контролировать, то хотя бы над телом у меня оставалась какая-то власть. Быть одновременно с двумя мужчинами для меня было высшей степенью аморальности.

– Я не буду ничего форсировать. Я не буду даже держать тебя за руку, только если ты сама не захочешь этого.

Я подумала сутки и согласилась. Я надеялась, что это путешествие расставит все точки над i и я приму решение, как жить дальше.

Мы прилетели в город, о котором я мечтала последние 5 лет. Но вместо ожидаемого рая я попала в ад. Я все время думала о тренере и испытывала огромное чувство вины. Он был замечательным человеком и заботился обо мне, и не заслуживал такого отношения к себе. Я также испытывала чувство вины перед Мэйсоном, он тоже не заслуживал, чтобы я обманывала его. Я чувствовала себя ужасным человеком, и единственное, что меня оправдывало в моих глазах: мне реально нужно было разобраться, раз и навсегда, как жить дальше.

После того как мы разместились, мы пошли гулять к океану. На пирсе возле тюленей – единственная достопримечательность, которую я запомнила из того путешествия, – мы нашли культовое место с clam chowder. Это густой суп из моллюсков, который нам подали в половинке большой круглой хлебной буханки. Мне было не вкусно. Я была в городе моих грез, с мужчиной, который готов был дать мне то, о чем я раньше мечтала, но я ничем не могла наслаждаться. Мэйсон мягко провел рукой по моему открытому плечу, и вдруг меня одернуло. Так, как будто до меня дотронулся прохожий. Я отстранилась, испытывая все более и более глубокое чувство вины.

На второй день он пригласил меня во французский ресторан высокой кухни, расположенный на горе. Это был самый роскошный ресторан, в котором я когда-либо была.

Я смотрела на залив и все время думала… Что же мне делать… Что делать. Я просила Бога дать мне сигнал.

Вдруг Мэйсон замешкался, как будто что-то потерял. Краем глаза я увидела, как он опускается на пол рядом со своим стулом. Я все еще смотрела на залив, но вдруг периферийное зрение послало мне тревожный сигнал. Время остановилось, и сигнал наконец-то дошел до мозга.

Я перевела свой взгляд налево и теперь увидела полную картину.

Мэйсон стоит на одном колене и спрашивает:

– Лиза, будешь ли ты моей женой?

Он открывает голубую коробочку Тиффани с кольцом с бриллиантом.

Вот и сигнал.

Это был момент, о котором мечтают все девочки. Момент, когда мужчина, который любит и который готов на любые подвиги, предлагает тебе все, о чем ты мечтаешь. Семью, финансовую защиту, исполнение желаний.

Картинка была идеальной. Бриз с океана, пурпурный закат, город, утопающий в огоньках, роскошный стол. Нарядные и красивые мы. Все было волшебно, кроме одного. Моих чувств. Я как будто попала в темный тоннель и летела по нему все глубже и глубже вниз, в черную дыру.

Что же я наделала? Что же я наделала? Стучало у меня в голове барабаном. Я позволила этому случиться, и теперь я настоящий предатель. Предать сразу двух мужчин. Они не простят меня, если узнают, что произошло.

Он стоял на колене и пронзительно смотрел на меня с такой любовью и смиренной надеждой, что все мои чувства схлопнулись в одну точку в солнечном сплетении. Там было так больно, будто в него выстрелили. Мне стало трудно дышать.

Я схватила его за локоть своей дрожащей рукой, потянула к стулу и сказала:

– Встань, встань, пожалуйста.

– Ты выйдешь за меня?

– Я не знаю, не знаю.

Это было все, что я могла сказать.

– Мне надо подумать.

Он дал мне ровно месяц и сказал, что в мой день рождения, 17 августа, он будет ждать меня в ресторане Five Sixty. Том самом, вокруг которого мы летали с Франческо. Том самом, куда я намекала ему сходить все 3,5 года, что мы были вместе.

Я попросила его не звонить мне месяц. Мне надо было взять тайм-аут и еще раз перепроверить свои чувства. Он не звонил, но писал. Он писал мне о том, какой прекрасной будет наша новая жизнь, сочинял стихи, признавался в любви. Он посылал мне фотографии домов, которые он подыскивал для нас.

Я все еще скучала, мне не хватало общения с ним, но, когда настал день Х, мои терзания прекратились.

Я приняла решение. Я не могла себе представить возврат к Мэйсону, потому что больше как мужчину я его не воспринимала.

«Дура?» – скажете вы. Вот мужчина, любит, наконец-то остепенился и готов на любые подвиги, столько вложил. Да, да, да, я все это понимала. Может быть, следовать сигналам тела было ошибкой, но был еще один фактор. Мы с тренером жили душа в душу в его небольшой квартире. Он меня не критиковал, не цеплял мои чувства. Он просто очень хорошо и чутко ко мне относился и делал нашу жизнь комфортной.

В середине осени он уехал на национальные сборы Украины, а когда вернулся, мне показалось, что в нем что-то поменялось. Не было той нежности, не было страсти. Мы и так немного времени проводили вместе, а тут вообще все сошло на нет. Я думала, что он очень сильно устает, и старалась не мешать ему. Но когда в декабре он объявил мне, что покупает дом и что ему будет нужно время на переезд, тогда сигнал о том, что что-то идет не так, стал сиреной. Ведь если пара живет вместе, они же вместе принимают такие решения, правда?

Но он сказал, что какое-то время нам придется пожить отдельно. Мне было некуда уезжать. У меня не было никаких сбережений и плана Б. Но я еще не теряла надежду, я думала, что это какой-то временный провал в отношениях, может быть, связанный с неважными результатами его спортсменов. И когда в декабре он снова уехал на Украину на две недели, я решила активировать наш период влюбленности. Я раздобыла большую елку, нарядила ее, чтобы дома его ждали сюрприз и уют. Приготовила его любимый ужин. Но когда он вернулся, он лишь бросил на нее взгляд, пробубнил: «Я так устал» – и быстро пошел в спальню.