– Просто я нанял очень хорошего камердинера. С ним бы случился удар, если бы он увидел меня сидящим на земле в дорогих серых брюках.

Ферн улыбнулась и, помолчав, с некоторым удивлением сказала:

– Мне только что пришла в голову любопытная мысль.

– О чем?

– Я подумала, ты мог бы стать очень хорошим другом.

– Другом? – скептически произнес Колин.

– Вот именно. С тобой мне хотелось бы часто разговаривать. Я не ожидала этого от мужа, и я рада.

– Я тоже.

Он повернул ее к себе и поцеловал в губы, такие мягкие, горячие, продолжавшие удивлять его не только страстью, но и словами. Ферн с готовностью ответила ему, запустила пальцы в его волосы и потянула за собой в папоротник. Когда поцелуй закончился, она еще несколько секунд лежала с закрытыми глазами, слегка нахмурив брови, отчего выглядела такой наивно решительной. Потом открыла глаза, в серой глубине которых теплилось желание.

– Это совсем не по-дружески, – сказала она.

– А я и не имел это в виду.

– Сделай это здесь, – приказала она, хотя и с долей стеснительности. – Вдали от этого отвратительного дома и отвратительных Рестонов. Я хочу тебя здесь.

– Я твой, – поклялся Колин.

Он снова поцеловал ее, на этот раз со всем пылом, наслаждаясь влажностью маленького рта, чувствуя, как ее пальцы вцепились ему в волосы, как напрягается в ожидании его тело.

– Сейчас. Пожалуйста.

Колин быстро отстегнул клапан брюк, выпустив на свободу нетерпеливую часть тела, она подняла юбки, и он легко вошел в ее влажную глубину. Ферн с таким желанием приняла его, что он едва не потерял контроль над собой. Он чуть передвинулся, чтобы ему не мешал корсет.

– Что... – Но вздох удовольствия оборвал ее вопрос, глаза у нее расширились. – О Боже!

Усмехнувшись сквозь зубы, он постепенно вошел в ритм, соответствующий ее желаниям, и когда у нее вырвался подавленный крик облегчения, тогда и он позволил себе расслабиться. На один прекрасный миг по его телу прошла огненная пульсирующая волна и схлынула, оставив после себя теплую усталость.

– Быстро... может быть хорошо... тоже, – произнесла Ферн и вытянулась рядом с ним. – Особенно... я думаю... Похоже, начинается дождь.

Колин поднял лицо к небу. С тех пор как они вышли из дома, облака стали ниже и значительно потемнели.

– Идем, – сказала он, вскочив с земли.

– Не беспокойся. Сейчас я не буду возражать против небольшого дождя.

– Если не заболеешь. – Он протянул ей руку, и Ферн неохотно позволила ему поднять ее на ноги.

– Думаешь, мы очень далеко от дома? – спросила она.

Прямо над ними прогремел гром.

– Слишком далеко, – твердо сказал Колин. – Смотри, там хижина или что-то вроде сарая.

Ферн посмотрела. На склоне холма, в сотне ярдов от них, стояло маленькое каменное строение без окон, полускрытое разросшимся кустарником.

– А ты уверен, что там есть крыша?

– Это близко. Давай выясним.

Колин направился к сооружению, и, поскольку он еще держал ее за руку, Ферн тоже пришлось идти.

Чем ближе они подходили, тем невзрачнее выглядела эта лачуга. Посеревшая от времени дверь слегка покосилась, в известковом растворе, скреплявшем камни, виднелись трещины. Но, толкнув дверь и шагнув внутрь, Колин против своего ожидания увидел не пустой овечий загон, а небольшую заставленную комнату. Главенствовали в ней квадратный рабочий стол с аккуратными стопками бумаг и полки с различными банками.

– Как странно, – пробормотала Ферн, обходя вокруг стола. – Похоже, кто-то хранил тут все бумаги, какие мог найти. Газеты... список покупок... деловая корреспонденция. Одним не больше десятка лет, но другие... – Она подняла клочок бумаги. – Я уверена, в этом столетии никто уже так не пишет.

Колин положил руку ей на спину, и она прислонилась к нему. Он поразился своему желанию защитить ее, но отогнал посторонние мысли. Ферн была права: стопки бумаг сложены как попало, без определенной цели.

– Что бы он мог тут делать? – размышляла она.

– Не знаю. Я рад, что крыша в порядке. – Колин обследовал банки. – Одна еда. Желе, мясо, овощи.

– Хотела бы я знать, сколько им лет, – сказала Ферн, разглядывая пыльные этикетки.

Пожав плечами, он сел на один из стульев, она со вздохом заняла второй и достала из кармана письма.

– Совсем забыла про эти.

– Не хочешь их почитать? Кажется, у нас уже вошло в привычку читать во время грозы.

– Нет. Если даже все давно умерли, такое ощущение, будто читаешь их тайком.

Едва Ферн сунула пачку в карман, на пороге возник Джозеф Рестон в непромокаемом пальто, с которого стекала вода. Он сердито прищурился, увидев, что Ферн держит руку в кармане. Она побледнела и быстро вынула ее.

– Моя жена сказала, вы ушли. Я подумал, лучше вас найти, пока вода не стала подниматься и болото еще не такое ненадежное. Я принес это вам. – Рестон вытянул руку, на ней висели два прорезиненных плаща.

Ферн не шелохнулась, но Колин принял их, встав между ним и женой.

– Благодарю, – произнес он и с вызовом посмотрел ему в глаза.

По взгляду мужа Ферн встала, и тот завернул ее в плащ. Края подкладки, уже мокрые от дождя, оставили темные пятна на серой тафте платья. Колин набросил второй плащ, и сырое место неприятно начало тереть голую шею.

Джозеф Рестон тем временем подозрительно оглядывал комнату, переводя взгляд с одной стопки бумаг на другую.

– Вы ничего не тронули. – Его ворчание было полувопросом-полуутверждением.

– Мы только посмотрели, – ответила Ферн. – Это ваш... коттедж?

– Относится к поместью. Но мой отец жил тут порой, когда уставал от всех нас. Тут и умер. Никто теперь сюда не ходит, только я.

– Умер, – повторила Ферн, но Рестон уже замкнулся, что-то буркнув ей в ответ.

– Нам лучше поспешить. Вода поднимается.

Колин подал руку Ферн, она взяла ее, натягивая капюшон на голову. Он сделал то же самое, когда вышел под дождь. Хотя гроза была не такой сильной, как вчера, без частого грома и молний, но дождь лил с тем же упорством, не выказывая намеков на прекращение.

Колин держал Ферн поближе к себе и насколько мог прикрывал ее своим телом. Лицо у нее было мокрым от дождя, темное пятно расползалось по юбке. Хорошо бы Рестон сообразил принести еще и зонт.

К счастью, дом оказался не слишком далеко, и минут через десять они уже входили через заднюю дверь на кухню.

– Я собираюсь помочь людям очистить чердак – сказал Джозеф Рестон. – Нижний этаж вполне безопасный, а наверх не ходите, пока мы все не сделаем.