Так она стояла, погруженная в глубокую задумчивость, когдавдруг услышала за спиной знакомый голос:

— Не понимаю, почему ты каждый раз их пережариваешь!

— А? Что?!

Кейт растерянно поглядела на шампур, на котором она жарилакорневища алтея, потом быстро обернулась. Джо стоял позади нее и улыбался. Онпохудел, лицо его осунулось и каралось более бледным, чем всегда, но улыбкаосталась прежней, и Кейт, выронив обуглившийся прутик, повисла у него на шее.

— Господи, это ты?.. Это и вправду ты?!. —бессвязно бормотала она.

Появление Джо было столь неожиданным, что Кейт совершеннорастерялась. Что он здесь делает? Почему он не в Англии? Почему… Она выпустилаДжо и попятилась, чтобы видеть его целиком. Слава богу, руки и ноги у него наместе, он даже не ранен!

— Как… как ты сюда попал? — пролепетала Кейт.

— Прилетел. Мне дали две недели отпуска за геройскоеповедение. — Он усмехнулся. — Должно быть, я выполнил свою норму посбитым немцам, и командование решило ненадолго отпустить меня к тебе. Вовторник мне надо отметиться в военном министерстве, после чего я будусовершенно свободен. — Он внимательно оглядел ее с ног до головы. —Как ты тут без меня? Выглядишь ты, во всяком случае, неплохо.

Кейт действительно сияла от переполнявшей ее радости. Джоздесь, с ней, он не убит, не ранен… Она не знала, как благодарить господа зато, что он был милостив к ее любимому!..

Кейт снова шагнула вперед и прильнула к груди Джо. Он ладилее по волосам, целовал лоб, щеки, губы, плотно закрытые глаза. О том, что ихмогут увидеть, ни один из них в эти минуты не думал — они были слишкомсчастливы, чтобы обращать внимание на такие пустяки.

Когда Кларк заметил их, он не сразу понял, кто этот высокий светловолосыймужчина, который обнимает его дочь Только когда мужчина наклонился и поцеловалКейт, он дога дался, что это не кто иной, как Джо Олбрайт. Отложив в сторонухот-дог, Кларк поспешил к ним, крепко обнял Джо, а потом похлопал его по плечу,широко улыбаясь.

— Рад видеть тебя, сынок, — сказал он. — Мывсе ужасно о тебе беспокоились.

— Спасибо, мистер Джемисон, — у меня всенормально. А что касается беспокойства, то… Волноваться следовало бы не о нас,а о немцах. Мы им показали, где раки зимуют. Видели бы вы, как они сыпались снебес на землю — ну точно сливы в урожайный год!

Отец Кейт рассмеялся шутке, но тотчас же снова сталсерьезным.

— Они это заслужили, — твердо сказал он.

— Я постарался сбить их как можно больше, чтобы меняпоскорее отпустили домой, — улыбнулся Джо.

Он выглядел очень довольным, что же касалось Кейт, то онапрямо-таки лучилась счастьем. Ей до сих пор не верилось, что все это происходитна самом деле. Девять долгих месяцев она ждала его, ждала и молилась, чтобы богсохранил Джо живым, и вот — он приехал, приехал на целых две недели! Это былосамым настоящим чудом: ведь в военное время такие длительные отпуска давалитолько тяжелораненым. Джо же был цел и невредим, только похудел немного, и Кейтготова была смотреть и смотреть на него бесконечно.

— Как дела на фронте, сынок? — спросил Кларк,когда Кейт, с трудом оторвавшись от Джо, отправилась разыскивать мать, чтобысообщить ей новости.

По совести сказать — не блестяще, — честно ответилДжо. — Англичанам приходится туго. Их наземная противовоздушная оборона ник черту не годится — немецкие бомбардировщики проходят сквозь заградительныйогонь, как горячий нож сквозь масло, и беспрепятственно бомбят города. Что жекасается истребительной авиации, то у нас пока не хватает опытных летчиков.Ситуация исправляется, но медленно, слишком медленно… Впрочем, я думаю, в концеконцов мы сможем поставить их бомбардировщикам надежный заслон, но на этопотребуется время.

Кларк слушал его озабоченно. Действительно, в последние двамесяца военные новости не внушали ни малейшего оптимизма. В России немецкиевойска заняли Севастополь и быстро двигались к Сталинграду. В Северной АфрикеРом-мель наносил англичанам поражение за поражением, а высадившиеся на НовойГвинее японцы теснили австралийские части.

— Я рад, что с тобой все в порядке, сынок, —сказал Кларк и, слегка понизив голос, добавил: — Кейт очень за тебя переживала.

Он уже относился к Джо так, словно он был членом их семьи.Даже Элизабет, которая подошла к ним минуту спустя, разговаривала с Джо безобычной настороженности, хотя ей по-прежнему очень хотелось услышать о егонамерениях относительно Кейт. Она даже обняла его и, поцеловав в щеку, сказала,что очень рада видеть его живым и здоровым. При этом Элизабет нисколько некривила душой: она действительно молилась, чтобы с Джо не случилось ничегострашного, хотя и делала это скорее ради дочери, чем ради него самого.

— А вы, похоже, похудели, — заметила Элизабет,внимательно разглядывая Джо. — Вы не болели?

— ; Нет, не болел. Просто у меня было так много дел,что иногда я забывал позавтракать, — отшутился Джо. — Но за двенедели отпуска я надеюсь набрать фунтов десять. Правда, завтра мне нужно быть вВашингтоне, но уже в четверг я вернусь. Мне хотелось бы побывать в Бостоне…

Он не закончил, но Кейт просияла: она догадалась, что имел ввиду Джо.

— Быть может, ты остановишься у нас? Мы будем оченьрады, — тотчас предложил Кларк, бросив быстрый взгляд на жену.

Но Элизабет не возражала: лицо Кейт сияло такой глубокой ичистой радостью, что она была просто не в силах ее б разочаровать.

— Да, поживите у нас, Джо, — сказала она.

Кейт едва не разрыдалась от счастья. Со слезами на глазахона поблагодарила мать, от которой меньше всего ожидала подобного великодушия.На самом деле Элизабет отнюдь не изменила своего мнения, просто она знала, чтобороться со стихией глупо. Если тебя несет бурный поток, разумнее всего небарахтаться, а плыть по течению, экономя силы и высматривая на берегуподходящее местечко, где можно выкарабкаться на сушу.

Было и еще одно соображение, которое, правда, пришло ей наум несколько позднее. Они с Кларком могли, разумеется, пустить в ход свойродительский авторитет и настоять на том, чтобы Джо остановился не у них, агде-нибудь в гостинице. Но если бы он не вернулся с войны, Кейт до конца жизнивинила бы их в том, что они не дали им в последний раз насладиться обществомдруг друга. Таким образом, в данной ситуации самым разумным было проявитьвеликодушие и закрыть глаза на очевидное нарушение приличий. Впрочем, в военноевремя многие старые правила стали не такими строгими или были забыты вовсе, иЭлизабет надеялась, что никто не осудит их, если они дадут кров мужчине,который даже не помолвлен с их дочерью. Разумеется, оставалась опасность, чтоКейт может совершить глупость, однако для этого ей вовсе не обязательно былонаходиться дома. К тому же Элизабет собиралась специально поговорить с ней обэтом.