– Да, что-то есть захотелось, – проговорилась голодная Каролина, не отрицая.

– Что ж доедим холодную по-итальянски, очень вкусную еду! – простимулировала Полина и себя и присутствующих быть жизнестойкими.

– Не хотелось бы растолстеть, – задумчиво присела за стол Валерия, загадочная в бликах свечей.

– Худышкам это не грозит, – заверила ее понятливая Ева по-свойски, замечая причудливые тени на стенах.

– На пробежку в шесть утра, – по-оптимистически курьезно сказала Жанна, и не думая ни о какой пробежке.

– Еда никак не портит милых девушек, – с неунывающим настроением заверил Слава, задержавшись взглядом на Жанне, залипнув на нее.

– Главное успеть поесть, пока горят свечи, – рубанул шуткой Станислав, который не был особенно разговорчивым, но под конец вечеринки завладел женским вниманием.

Открыли шампанское, еще не было допито вино. Наполнили бокалы и выпили за чудесный ужин при горящих свечах. Полакомившись, они разошлись по диванам, чтобы предаться сну до рассвета.

64

Солнце – это сердечный обмен привязанностей в вечном свободном полете, поймать налету розу ветром, плыть с наполненными парусами, причалить к оазису добра, обвенчаться с надеждой и оставаться верным самому себе.

Максим открыл глаза. Квартиру озаряло солнечное утро. Слышалась какая-то суета. Брякала посуда, звучали разговоры, смех. Он провел рукой по голове, собираясь с мыслями, потом поднялся с дивана, удаляясь умываться.

– Максим, Максим, куда ты подевался? – звал его мелодичный голос Полины. Макс предстал перед ней, как молодец красный.

– Мне мама звонила, сказала, что сломался водонапорный насос, ты ведь можешь починить? – спросила Поли, посмотрев на него с глубокой надеждой.

– В принципе могу починить все, – обнадежил ее Максим, – глотну лишь чайку

– Так электричества до сих пор нету. Утром все на минералку налегали. Хорошо, что у меня телефон еще не сел и мама смогла дозвониться.

Лицо Макса несдержанно замерло на полсекунды, совмещая возможные мыслишки, об прекращении снабжения города электричеством.

– Максим, пока! Полина, пока! – попрощалась компания с ними, выдвинувшись на выход.

– Пока! – прощался Максим, подавая руку парням.

– Пока, мои дорогие, – прощалась Полина с танцовщицами.

– Я готов ехать, – сказал Макс Полине, одевшись по-быстрому. «Ему бы еще денег закачать новую партию, но будет подозрительно, если он отклониться от Полины в сторону квартиры на нижнем этаже».

Выйдя на лестничную площадку, лифт не работал, пришлось топать по ступенькам вниз, спускаясь с двадцать четвертого этажа.

Город притих, но дышал. И земля с природной склонностью тяготеть к солнечному теплу, принаряжаясь, полновесно налилась зеленью, созревая увесистыми фруктовыми плодами, с летним легким ароматом скошенной травы.

Выехав в пригород, Макс сразу же остановившись у первой бензозаправки, у которой с электричеством был полный порядок. Наполнив под завязку бензобак своего Ламборджини, он не забыл и про бодрящее кофе для себя и спутницы.

После полудня они въехали в деревню. Остановившись возле высокой избы с покатой крышей Макс, дал два коротких гудка, возвещавших о приезде дорогой дочери и ее молодого человека. Из дверей, энергичной походкой, вышла встречать их приятная женщина с добрым лицом, чем-то похожим на личико дочери и выдававшее их родство. Лишь волос посветлее, чем у Полины, но глаза такие же карие, в мелких морщинках.

– Мама! – воскликнула Полина и заключила женщину в крепкие объятия, со вспыхнувшим чувством радости от долгожданной встречи.

– Доченька, – целовала ее активная мама, в самом соку. – Как я рада, что вы приехали! Неприметная слеза нарисовалась у уголка одного глаза.

– Познакомьтесь: это Максим, мой молодой человек! Это моя мама, Татьяна Григорьевна, – представила Полина друг другу (как бы) будущих родственников.

– Очень приятно, давай я тебя поцелую, – сказала Татьяна Григорьевна и по-матерински поцеловала Макса в щеку три раза. – Проходите в дом. Обед, переходящий в ужин, ждет вас.

Избушка была обустроена в лучших деревенских традициях. Полосатые ручной работы дорожки прикрывали скрипучие половицы. В дверных проемах висели затейливые шторки. Самая простая мебель. Старый, «бабушкин» буфет с зеркалами, с отражающимся хрусталем и чайным сервизом. Трюмо. Диванчик. Обеденный стол со стульями. В комнатах – деревянные кровати с горками взбитых подушек, накрытыми белым кружевом, и громоздкие трехстворчатые шкафы. Запах старый, малость с горечью, но терпимо. И принюхавшись, можно и не замечать его.

Молодые люди вымыли руки и сели за небольшой столик на маленькой кухне, у печки. Татьяна Григорьевна поставила на стол отварную картошку, сдобренную сливочным маслом и посыпанную укропом, над которой поднимался ароматный пар, селедку с зеленым лучком, томленное по-деревенски мясо, соленые огурчики с помидорчиками, нарезанный хлеб. Полина с Максимом были голодны и быстренько опустошили свои тарелки.

– Спасибо за обед, переходящий в ужин, – поблагодарили они. – Очень вкусно!

Максим вызвался посмотреть насос, то – ради чего он приехал.

– Пойдем, я тебя провожу, – сопроводила его Полина до скважины.

Воздух был наполнен запахом луговой травы и пыльцой от распустившихся розовых бутонов кустов шиповника. Стрекотали в кустах кузнечики, летали бабочки, досаждали комары…

Полина вернулась в дом.

– Как дела? – приватно спросила Полина у мамы, наклонив голову к плечу. – Стелла не объявлялась, не звонила? – приглядывалась она к матери, изучая ее новые, появившиеся за время разлуки морщинки.

– Нет! – стеганула ответом мама, ловко отворачивая лицо. – Не знаю даже, где она.

– Если она объявится, скажи ей, что нет смысла больше прятаться, – не замечая странности, что проскользнули на лице матери, говорила дальше: – пусть возвращается домой. Макс выкупил ее долг у этого злодея, и она теперь абсолютно свободна. Отныне Стелла ничего не должна этому психу. И если она еще раз с ним свяжется, я ее прикрывать не намерена и отрабатывать за нее долг не буду! – прорвало Полину высказать, что наболело на душе.

– Ну вот видишь, слава богу, что все закончилось, и не начинай уж, – смягчила удар мама, как-то мимоходом.

– Я и не начинаю, а просто говорю, – определенно пояснила старшая дочь. – Я отрабатывала этот долг своим телом! Раздевалась перед пьяными мужиками! И мне пришлось это делать не по собственной воле! – под конец повысила голос Полина.

– Ну, Стелла сама перепугалась сильно и очень переживала за тебя. Ты же знаешь, я даже в церковь ходила, молилась, за ваше благополучие.

– Добро, – остыла отходчивая Полина. – Важно, чтобы это ее это чему-нибудь научило! Вдруг в следующий раз ей никто не поможет?!

– Ну что ты. Голова для этого и есть, чтобы думать! Она же не нарочно вляпалась в эту историю, – защищала мама свою младшую дочь, за место, чтобы пожурить.

Полина через окно проследила за Максом, по-деловому обдумывающем проблему насоса.

– Пойду я в хлев схожу, с коровкой поздороваюсь, – произнесла Поли, глядя на притихшую мать и выскочила из дома.

65

Если принять