Пребывание Лолы в Америке сопровождалось бесконечными скандалами. Жаждущие повысить тираж своих газетенок журналисты пустили слух, что Лола – побочная дочь поэта лорда Байрона, этого кумира романтически настроенных европейцев. (Поскольку у Байрона на самом деле были незаконные дети, после его смерти число лиц, выдающих себя за таковых росло подобно числу детей лейтенанта Шмидта.) Неизменно одетая в черное, она теперь охотно добавила к своему туалету, подобно великому поэту, большой отложной белый воротник. Лола не выпускала из рук хлыст и регулярно пускала его в ход. Правда, привыкшие сутяжничать по любому поводу американцы часто подавали на нее в суд и нередко выигрывали дело. Она любила еще прибегать к следующему невинному, но весьма повергавшему окружающих в страх приему. Если Лола считала себя оскорбленной, она хватал бутафорскую бутылку с надписью «Яд», отпивала из нее несколько глотков и падала на пол, корчась в ужасных судорогах. Только в полной мере насладившись суматохой и перепугом окружающих, Лола спокойно поднималась на ноги, со смехом потрясая бутафорской бутылкой.

Как-то Лола в сердцах лягнула ногой суфлера, тот лягнул ее в ответ, а она отвесила ему увесистую затрещину. Суфлер подал на нее в суд, где Лола в ответ на вопрос, на каком основании она ударила этого человека, с возмущением ответила:

– Я бы еще смирилась, если бы меня лягнула лошадь, но чтобы осел…

Все присутствующие разразились раскатистым смехом.

В 1853 году Лола вышла замуж за американского журналиста Патрика Халла – ее бывший муж Джеймс скончался, и она стала вдовой. Невеста вступила в брак под именем Марии, графини фон Ландсфельд. Влюбленный журналист вскоре проявил свою сущность жадного до денег писаки, желавшего хорошо подзаработать на имени Лолы, его даже стали насмешливо именовать «граф Ландсфельд-Халл». Супругу это совершенно не устраивало, и она добилась развода. Жизнь в Нью-Йорке постепенно приелась ей, и она поддалась всеобщему порыву – «золотой лихорадке», которая погнала в Калифорнию десятки тысяч людей в надежде быстрого обогащения.

Лола с бешеным успехом выступала в Сан-Франциско, публика просто ревела от восторга и ломилась на сцену просто для того, чтобы пожать ей руку. Танцовщица быстро усмотрела в этом новый источник заработка и стала взимать по доллару за рукопожатие. Как это ни странно, в Сакраменто и Моррисвилле ее ожидал полный провал, ибо танцы сочли неприличными. Сие никак не повлияло на любовь Лолы к этой дикой местности, которая послужила новой декорацией к ее приключениям. Здесь она познакомилась с немецким бароном Бальтазаром Альткирхом, любителем природы и страстным охотником, и решила осесть на жительство в городишке Грас-Вэлли. Чета поселилась в деревянной халупе, ничем не отличавшейся от сколоченных на скорую руку домишек золотоискателей. Местные нравы, не стесненные никакими условностями, пришлись по нраву взрывному характеру Лолы. Будучи отличной наездницей, Лола стала хорошей охотницей. К тому же она была любительницей животных и завела себе целый зоопарк. Она превратилась в одну из достопримечательностей этой главы по завоеванию Дикого Запада в истории Америки. Лола расхаживала по улицам Сан-Франциско с двумя гончими на поводке и огромным попугаем на плече, беспрерывно куря небольшие сигары. Она врывалась в игорные салуны, куда вход женщинам был запрещен, и была готова сражаться в кегли с любым мужчиной, который отваживался на это. К этому периоду жизни в Грас-Вэлли относится весьма интересный эпизод в биографии этой неугомонной авантюристки: она стала наставницей и педагогом. Лола еще не отреклась от своего артистического «я», и сыграла роль наставницы девочки Лотты Крэбтри, с раннего детства выказывавшей большое сценическое дарование.

Шарлотта-Миньона Крэбтри (1847–1924) была дочерью супружеской четы англичан, решивших попытать счастья в Новом Свете. Глава семьи занимался торговлей книгами в Нью-Йорке, но когда Калифорнию затрясла золотая лихорадка, он устремился туда, двумя годами позже к нему присоединились жена с дочерью. Миссис Крэбтри держала в Грас-Вэлли пансион, соседствовавший с домиком Лолы. Та живо заинтересовалась талантливой девочкой и время от времени давала ей уроки танца и искусства поведения на сцене. Уже с 6-летнего возраста Лотта начала выступать в салунах с танцами, пением и игрой на банджо. Ее выступления имели успех, и старатели расплачивались с ней (скорее, с ее мамашей, вовсю эксплуатировавшей дарование дочери) кусочками золота. Со временем у нее развился талант комика, впечатление усиливала ее внешность миловидного ребенка – Лотта всю свою жизнь отличалась небольшим ростом. Уже в десятилетнем возрасте она заслуженно носила прозвище «Любимицы Сан-Франциско», а со временем, приобретя всеамериканскую известность, – «Баловницы нации». К сожалению, она отплатила Лоле за ее доброту тем, что пародировала свою наставницу на сцене, придавая ее образу совершенно гротескные черты.

То ли жизнь на природе надоела неугомонной натуре Лолы, то ли у нее кончились деньги, но она решила попытать счастья в другой земле обетованной, Австралии, находившейся на краю света, куда обычно на закате своей славы отправлялись гастролировать бывшие звезды. Что сталось с бароном Альткирхом – покрыто мраком неизвестности.

В Австралию она отплыла вместе с бывшим партнером по сцене и любовником, актером Ноэлом Фоллисом, выступавшим под псевдонимом Фрэнк Фолланд. В Сидней путешественники прибыли в августе 1855 года; образовав небольшую труппу, наняли местного менеджера и пустились в турне по штату Виктория.

После выступления Лолы с ее эротичным «танцем с тарантулами» в Королевском театре Мельбурна как газеты, так и местная публика ополчились на нее, ибо она настолько высоко поднимала юбки, что было заметно полное отсутствие нижнего белья. Все сошлись во мнении с редактором местной газеты «Аргус», что ее выступление «подрывает собой все основы общественной нравственности». Более приличная публика остерегалась посещать ее представления, что привело к большим убыткам. Но Лола не впала в уныние и отправилась в район золотодобытчиков, нравы этого бесшабашного народца были ей хорошо знакомы. Она не ошиблась, ее выступления прошли там с большим успехом.

Как-то Лола пожелала спуститься в золотоносную шахту, и местные работники смастерили для нее некоторое подобие удобного стула. Лола с презрением отвергла эту «дамскую штучку» и спустилась в преисподнюю подобно любому простому рабочему: она просунула ступню в петлю на веревке, уцепилась за веревку одной рукой, в другой же держала бокал с шампанским. Этот поступок был встречен ревом одобрения. Танцовщица по-прежнему не стеснялась пускать в ход плеть, и, когда ей попала на глаза ругательная рецензия на ее выступление в газете «Балларат таймс», Лола явилась в редакцию и как следует отхлестала редактора Генри Сикэмпа. Когда тот попытался протестовать, она вызвала его на дуэль, от чего журналист самым постыдным образом уклонился.

Но нашлась управа и на Лолу. Когда она как-то ударила хлыстом менеджера плохонького театра, в котором выступала, его жена вырвала у нее плеть, и так отходила ею танцовщицу, что сломала рукоятку. После этого Лола перестала прибегать к подобной мере наказания.

В 1857 году Лола вместе с Ноэлом Фоллисом возвращалась на пароходе в Соединенные Штаты. Что именно произошло между ними – неизвестно, но как-то вечером актер неожиданно для всех оказался за бортом, и спасти его не удалось.