– Зачем нам договариваться, кто где спит? – с подозрением спросил я. После прощания с Лу почти всю ночь я ехал на козлах вместе с Клодом. Он пытался скоротать время беседой, но я этой затеи не поддержал. Тогда Клод начал петь, и о своей ошибке я жалел очень горько и очень долго.

– А вы любите поспорить, да, мсье Диггори? У вас ершистый нрав. – Клод с любопытством посмотрел на меня, а потом наклонился измерить мой шаговый шов. – Уверяю вас, никакого злого умысла здесь нет. Просто мне видится, что для вас разумно искать дружбы с дражайшими Тулузом и Тьерри.

– И снова – почему?

– У вас с ними может быть больше общего, чем кажется на первый взгляд.

Я оглянулся на Бо. Тот нахмурился.

– Да уж, теперь все стало ясно как день.

Деверо вздохнул и встал, отряхнув грязь с вельветовых брюк. Фиолетовых вельветовых брюк.

– Если позволите мне высказаться прямо, господа… – Он повернулся ко мне. – Не так давно вам довелось испытать большое потрясение, а потому сейчас вы отчаянно нуждаетесь в близком общении платонического толка. Вашего наставника более нет на этом свете, братство отринуло вас. Ваше отвращение к самому себе посеяло раздор между вами и вашей женой. И, что даже важнее, оно посеяло раздор в вашей собственной душе.

Услышав эту неожиданную отповедь, я мгновенно вспылил:

– Вы меня даже не знаете, чтобы об этом судить.

– Быть может, вы правы. Но зато мне известно, что вы и сами себя не знаете. И пока не постигнете свою собственную суть, познать других людей не сумеете. – Клод щелкнул пальцами у меня перед носом. – Вам нужно прийти в чувство, юноша, дабы не покинуть этот мир, так и не найдя того, что вы ищете на самом деле.

Я сверлил его злобным взглядом, чувствуя, как от стыда у меня уже краснеет шея. И уши.

– И что же я ищу?

– Духовную связь, – ответил Клод просто, снова туго смотав мерную ленту. – Все мы ищем именно ее. Примите самого себя, примите других людей и тогда, возможно, вы наконец ее найдете. А теперь… – он развернулся на каблуках, весело улыбнувшись нам, – предлагаю вам отобедать. Вскоре мы продолжим путь в Домен-ле-Роз, где вы сразите публику своим мастерством владения клинками. Будьте здоровы!

И он ушел, напевая бодрую мелодию. Наступила тишина. Бо фыркнул.

– А он мне нравится.

– Да он же сумасшедший.

– Всем лучшим людям это свойственно.

Услышав это, я вспомнил о том, что еще мне говорили недавно. Резкие слова бесновались у меня в мыслях, жаждая крови. «Клод – своего рода коллекционер», – сказала Зенна. – «Он позволяет лишь самым лучшим и одаренным артистам вступить в свою труппу. Самым редким и необычным. Выдающимся и исключительным».

Мои подозрения все росли. Этот любопытный взгляд, многозначительная улыбка… возможно ли, что Клод знал мою тайну? Знал, что я совершил в Модранит? Вряд ли. Но все же… Моргана знала. И мне хватало ума понимать, что она не станет хранить это в тайне. Она разоблачит меня, когда это будет для нее выгоднее всего, и тогда меня ждет костер. Возможно, именно эту участь я и заслужил. Я ведь лишил человека жизни. Возомнил себя самим Господом…

Нет. Глубоко дыша, я отступил прочь от безумных мыслей. Усилием воли привел свой разум в порядок. В тишину. Но продлилась она лишь несколько секунд – очередной непрошеный вопрос пришел на ум.

Если Деверо и впрямь знал правду, могло ли это означать, что близнецы… тоже ведьмаки?

«У вас с ними может быть больше общего, чем кажется на первый взгляд».

Хмыкнув, я достал из ножен очередной клинок. За все годы, что я изучал колдовство, за все годы, что его изучала Лу, мы ни разу не слышали о ведьмах мужского пола. И вот теперь встретили еще двух, так скоро после Модранита? Вероятность подобного была очень мала. Нет. Не просто мала. Смехотворна.

«Клод – своего рода коллекционер».

Я закрыл глаза, сосредоточился и попытался очистить свой разум. От подобных догадок толку ждать не стоило. Сейчас у меня была одна цель – защитить Лу и пока что еще не знакомых мне братьев и сестер. Если они погибнут, узнать их мне уже никогда не доведется. Я вдохнул через нос. Выдохнул через рот. Отступил в свою крепость, наслаждаясь тьмой перед глазами.

Неважно, ведьмаки ли близнецы.

Неважно, знает ли Деверо обо мне.

Потому что если я не использую колдовство, я – не ведьмак.

Я не ведьмак.

Несмотря на эти мысли, во тьме замерцало золото, а затем – сначала тихо, едва слышно – запели голоса.

Ищи нас, ищи нас, ищи нас.

Я распахнул глаза.

Когда Бо кашлянул у меня за спиной, я подскочил и чуть не выронил нож.

– Ты ведь не собираешься в самом деле привязывать свою мать к этой доске, правда? – спросил он. – Ты ведь ее и обезглавить можешь ненароком.

В ответ я швырнул нож в центр мишени. Он вонзился глубоко рядом с первым.

– Ой, хватит уже рисоваться.

Бо встал и подошел ко мне, чтобы рассмотреть мишень получше. А потом, к моему удивлению, взял с моего ремня еще нож, оглядел его и метнул в цель.

Нож ударился о доску, как дохлая рыбина, и рухнул на землю.

Воцарилось молчание.

– Судя по всему… – Бо поправил пальто с тем достоинством, на которое еще был способен, – ни черта я в этом не умею.

Я невольно фыркнул. На сердце стало чуть легче.

– А разве кто-то сомневался?

Он самокритично усмехнулся и беззлобно пихнул меня в плечо. Бо был высок, но все равно на пару дюймов меня ниже.

– Когда у тебя день рождения? – выпалил я вдруг.

Бо изогнул бровь – такую темную, совсем не как у меня.

– Девятого августа. Мне двадцать один год. А что?

– Ничего.

– Я старше тебя, если ты это хотел узнать.

– Нет, не это, и нет, не старше.

– Брось, братец, я ведь сказал тебе, когда родился. Теперь и ты мне скажи. – Я промолчал, и он усмехнулся шире. – Молчание – лучший ответ. Ты и впрямь меня младше, верно?

Оттолкнув его руку, я направился к янтарной повозке, чувствуя, как у меня горит шея.

Внутри вдоль стен тянулись койки, пристроенные над и под полками, как кусочки мозаики. Вокруг лежали подушки. Они были шелковые, бархатные и атласные, пусть и потертые. По углам лежали сундуки, и еще там стояла видавшая виды стойка с костюмами и полуодетый манекен. Сердце сжалось у меня в груди.

Все это напомнило мне чердак Солей-и-Лун.

Не считая благовоний. В маленьком фарфоровом горшочке тлели ладан и мирра. Дым выходил через отверстие в крыше.