На сайтах, все еще мусолящих тему Зоны (а они поголовно проходят по категории «НЛО, эзотерика, маленькие зеленые человечки», столь любимой пенсионерками), тот кластер, что за экс-мостом, назывался Кухней. Считалось, что такое название сектору дал ныне покойный сталкер, известный как Старый Рэд. Кухня занимала то место, где раньше был бизнес-квартал; располагались там прежде фирмы, что занимались продажей того, что производил завод. И фирмы, что перепродавали то, что продали другие. А также те фирмы, которые хотели вклиниться между первыми и вторыми. И те заведения, куда клерки ходили жевать черствую пиццу, запивая ее дрянным кофе.

Река ушла из этого русла – в новое, проходящее восточнее, оставив на память овраг или же, поэтически говоря, долину смертной тени или ужасной грязи. За ним шли руины, куда никто не ходил. Хотя кто-то, может, и ходил, да не возвращался.

Когда Лауниц был еще посредине оврага, дрон снова выглянул из облачной пелены, из точки моментально вырос в «птичку» и в кабрировании шарахнул второй ракетой. Ударной волной Лауница сдуло с места метров на десять. Спасло только то, что на бывшем дне реки была куча мусора, который нанесло из развалившихся домов, что ранее стояли по берегам, когда-то красиво обсаженным ивами.

Металлический стол от компьютера принял на себя волну осколков и горячих газов. Может, лучше было бы лишиться сознания, но Лауница только оглушило и на все чувства легла тяжелая изолирующая прокладка. Он еще созерцал, как вибрирует застрявший в грунте раскаленный стабилизатор ракеты, однако не осталось ни одной мысли. Когда прокладка отвалилась, пришла боль, тупая, ноющая; ребро или сломано, или трещину заработало, да и в довесок большая рваная рана на бедре, оставшаяся от первого взрыва. Вниз до колена все мокрое от крови.

Третьего удара с дрона не случилось – видимо, Зона вошла в фазу электромагнитного хаоса, да и воздух покрылся редкой, мелкой и посверкивающей пылью. Дроны фирмы «Мессершмитт-Бельков-Блом» не нуждались в дистанционном управлении, самостоятельно ставя и решая задачи уничтожения целей, но, наверное, мини-искин воздушного робота решил, что задача оптического распознавания сейчас решается неудовлетворительно из-за бликов, а в воздухозаборник может быть всосано опасное количество пыли. Впрочем, награда должна была найти героя.

Лауниц успел заметить, как от БПЛА отделилось несколько кубиков, которые стали спускаться на жестких крыловидных парашютах. Последним усилием преодолел набережную, обратившуюся в рваный склон, дополз до развалин какого-то офисного здания и провалился через трещину перекрытия в подвальное помещение.

В течение ближайших часов его не заметили, хотя конечно же искали – те кубики были, скорее всего, сбрасываемыми контейнерами с начинкой из самонаводящихся мин-кузнечиков. И ползали и прыгали эти устройства хорошо, будучи интеллектуальным развитием противовертолетных мин. Наводились на образ цели, введенной в их память, чувствовали звуки, тепло и электромагнитные поля, даже такие слабые, как у человека. Это было похоже на персональную охоту за ним, устроенную «Монлабс».

Его оставили в Зоне, чтобы прикончить. Видимо, таково решение высокого начальства. Берковски не мог пристрелить его сразу на периметре – там же видеокамеры, а вот на дикой территории ничто не мешает. Хитроумный Зигмунт вроде является в «Монлабс» не только шефом сектора прорывных исследований, но и куратором ЧВК «Вау». А почему торопится прикончить? Ответ знает только ветер, но его здесь нет.

Лауниц спрятался в расколовшемся сейфе, единственным лекарственным средством был самодельный жгут – сделанный из колготок давно исчезнувшей работницы офиса, – которым он перетянул ногу выше раны. Последняя вода из фляги ушла на промыв раны. Не только «капец-лампа» осталась у Веры, но еще и переносная аптечка, и даже сухпайки. Заботливая девушка, обо всем побеспокоилась.

Проспал четыре часа, несколько раз его тревожили взрывы: где-то неподалеку рвались «кузнечики», неверно реагируя на ложные цели, а может, повинуясь программе самоуничтожения – экология превыше всего. Окончательно пробудился от боли и сильной сухости во рту. И еще от легкого звона – будто соприкоснулись два бокала из тонкого стекла. В момент пробуждения он заметил, что от него, точнее, от его левой руки, стремительно удаляется какая-то тень размером с тарелку и вроде с шестью конечностями. На руке он увидел следы трех маленьких уколов и быстро растущую опухоль. Не «кузнечик», так другая тварь нашла его. Понял, что температурит и практически не чувствует ногу ниже жгута. Выглядит нога плохо – сочетание синюшного кислородного голодания с расширяющимся воспалением. Надо было срочно найти какие-то лекарства. Еда могла подождать, совсем недавно принимал спиди и еще одна таблетка со спрессованными запасами АТФ завалялась в нагрудном кармане, но добыть воду надлежало в ближайшие несколько часов. Или же сдаться и тихо-мирно сыграть в ящик – в этом случае не обязательно было менять сейф на какое-то другое посмертное обиталище.

Чтобы отыскать лекарства, предстояло решить сложную задачу: обнаружить труп сталкера, ради находящейся с ним аптечки – вроде той, что унесла зараза-Вера.

Лауниц принялся старательно вспоминать места гибели сталкеров в последние пять лет, сведения о которых попадали в теневой сетевой эфир на бродячие-ползучие сервера. Айно Мяги погиб на заводе, его, так же как и Стецко, раскатало всмятку, Кашмарек отдал концы в Слепом квартале, Гонтовский в Чумном, Гринбергс сгинул неизвестно где, Плавшич… Как не заметить, что восточноевропейцы преобладают. Всё надеются по дурости поднакопить деньжат на какой-нибудь модной теме и купить виллу на Ривьере, где слуга говорит «сильвупле», а жена – с круглым задом и кудрявым мопсом. Вот и валяются теперь ваши останки, любители вилл на Ривьере, где попало в совершенно неприбранном виде… Плавшич, похоже, где-то здесь преставился. Его напарник спасся чуть ли не в чем мать родила, потеряв по дороге лучшую часть члена. Оба попали в бродячую «тёрку» уже довольно давно, но какая-нибудь аптечка (раньше это были такие внушительные стальные коробки), может, и уцелела. Кажется, это произошло на восточной стороне котлована, оставшегося на месте высотки страховой фирмы «Аллайанс». Ее просто выдернуло из грунта, словно сорняк, и куда-то засосало. Это метров триста отсюда.

Наступать на раненую ногу было почти невозможно, однако и на одной здоровой далеко не упрыгаешь. Двигаться пришлось на трех конечностях – колене и двух руках. Вначале из сейфа, потом по проходу между двух почти сложившихся стен. Перед ним была Кухня…

Раньше на месте погибшего селения оставались печные трубы, сейчас – открытые квадратики подвалов, ящики сейфов и скобы скоросшивателей. Квартал создавали а-ля лондонский Сити, оттого был в изобилии красный кирпич, массивные чугунные решетки, львы, таблички с именами и прочие изделия из бронзы. После Посещения все это брызнуло в разные стороны и превратилось в разноцветные шарики, среди которых встречались настоящие «черные брызги», и небольшие продолговатые объекты вроде знаменитых «булавок», на которых сделало себе состояние несколько удачливых сталкеров первого поколения.

Лауниц медленно шел в сторону Ройял-стрит, когда-то главной городской улицы, и вдруг понял, что за ним следят. Страшно неприятное ощущение осознавать – что-то на тебя пялится, прищуривая фасетки и облизывая мандибулы, а ты его не видишь…