— О, для тебя это святое!

— Да уж, не знаю, что могло бы заставить меня его пропустить.

— Ну, точно не какие-то там шенгенские бумажки. Разве что нашествие инопланетян. И то ты скорее научишь их грести на каноэ, чем пропустишь своё плавание.

— Как ты проницательна, подруга. Я говорю этому странствующему фотографу: давай встретимся перед греблей, я заберу документы, потому что после двухчасового размахивания веслом у меня не останется сил даже на улыбку. Он запротестовал, мол, уже второй день знакомы, пора к нему переезжать.

— А ты думала, если в Европу согласилась с ним ехать, то к нему домой сначала не придётся?

— Совсем не обязательно! Но ведь какой хитрец — звонит перед греблей, мол, бланки забыл, придётся мне вечером ехать к нему за город!

— Шантаж высокого уровня: хочешь получить визу — забери бумаги в моей спальне! Ну-ну.

— Самое обидное, что после окончания занятия греблей у него оказалась деловая встреча, погуляй, девочка, часок-другой, пока я языком чешу.

— Изверг!

— И я, уставшая, два часа без остановки махавшая веслом, с тяжеленной сумкой, набитой мокрой одеждой и обувью, скиталась, как неприкаянная, по улицам.

— Хорошо хоть весло оставила в клубе, да? А то бы жители и гости культурной столицы очень разволновались, глядя на хрупкую девушку, разгуливающую по вечернему Невскому проспекту с веслом наперевес. Кстати, а позвать тебя к себе он не мог?

— Видимо, деловой разговор не предполагал наличия обессилевших посторонних лиц с вёслами или без. В полночь он удосужился поинтересоваться, где я, а гребля закончилась, внимание, — в 21.30!

— Представляю, что у тебя в сумке творилось! Одежда мокрая не скисла?

— Не сыпь мне соль на рану, Дина. Знать бы, где сейчас мои любимые шортики и футболка.

— Как неожиданно! Твой непризнанный художник отобрал, что ли, гребную амуницию?

— Рассказываю по порядку: доковыляла я еле живая до ресторана, где Всеволод заседал, он там разглагольствует и уходить явно не собирается. Я так вымоталась за день, что чуть не уснула прямо за столиком.

— Он хоть тебя накормил?

— Мне уже ничего не хотелось, так я устала, а маэстро назаказывал себе пирожных, это, заметьте, в первом часу ночи.

— Теперь понятно, откуда у него лишний вес.

— В конце концов поехали мы к нему. Сева развеселился, видимо, предвкушая бурные ночные утехи, запел даже. Я говорю: «Может, отложим на завтра, у меня даже шевелиться нет сил…» А он в ответ: «Тебе можно даже не просыпаться, я сам всё сделаю».

— Вот мастер! Твоё участие почти не обязательно!

— Ага. Приезжаем — полный дом народу. Второй час ночи, на кухне шумные посиделки. Мать, её подружки-соседки, брат с женой, ещё какие-то люди.

— Он не один живёт?

— Оказывается, нет. Причём говорил «поедем ко мне», а не «к нам», я и не подозревала, что меня будут оценивать ещё семь человек.

— Надо было весло всё-таки взять. Оценки явно были бы выше!

— Я же после гребли так и не помылась, торопилась на встречу. Наивная. Поэтому первое, что я спросила, приехав в дом: где здесь ванная?

— А я думала, ты спросила: «Когда же, наконец, будет долгожданный секс?»

— Ха-ха-ха. В ванной я поинтересовалась, как насчёт чистого полотенца? Со словами «не отравишься», звезда вручил мне своё.

— Как великодушно.

— Полотенце заслуживает отдельного описания. Возможно, много лет назад оно было белым, сейчас же стало неописуемо грязного оттенка, кроме того, на нём оказались коричневые пятна подозрительного происхождения.

— Случайно, не те, которые бывают внутри мужских трусов?

— Я очень надеюсь, что нет, ибо мне предстояло вытирать этим полотенцем волосы.

— На них не проявился характерный пятнам аромат?

— К счастью, обошлось. Потом я отправилась спать.

— Так тебя и отпустили.

— Он сидел за компьютером, более того, обсуждал по телефону какие-то рабочие вопросы. Время — третий час ночи.

— И тебе удалось заснуть?

— Учитывая моё полуобморочное состояние — да. Мне даже стали сниться какие-то увлекательные сны, когда случилось это.

— О, неужели? Может, тебе всё приснилось?

— Сначала я так и подумала, поэтому не особо реагировала, пытаясь спать дальше.

— Прекрасно! Так можно многое пропустить. Кстати, как называется перверсия, когда предпочитают заниматься сексом со спящим?

— А что, есть и такая? Не слышала.

— Зато испытывала! Ну и как секс?

— Худший в моей жизни.

— Ну вы даёте! Звезда телеэкрана и самая эффектная из известных мне блондинок не смогли сделать друг другу приятно?

— Оказывается, Динка, есть на свете мужчины, которые за сорок пять лет жизни не удосужились узнать, что в интимных отношениях существует такое понятие, как прелюдия.

— Может быть, ты её проспала?

— Даже если бы мой разум пропустил столь неординарное событие, то тело бы откликнулось. Но, судя по тому, насколько внутри меня было сухо, подозреваю, что партнёр не стал утруждать себя предварительными ласками.

— Просто всадил, и всё?

— Ага. Хоть бы лубрикантом намазался, если лень на поцелуи время тратить.

— Какой садюга. Не порвал там тебе ничего?

— Ощущения скверные. Как будто тебя насилуют в состоянии комы. Уснуть мне так и не пришлось: после этой односторонней мастурбации я снова пошла в ванную, вернулась, а в спальне такой храп стоит — в соседних домах, наверное, слышно. К тому же от этих трений насухую у меня жутко разболелось одно место, а размер у мастера, между прочим, о-ё-ёй!

— В таких случаях даже не знаешь — сочувствовать или поздравлять…

— В моём — выражать соболезнования. От любви до ненависти — один раз. А в семь утра зазвонил будильник — мне надо было ехать в консульство подавать документы. Я еле ковыляла — не спавшая всю ночь…

— Изнасилованная!

— Да у меня моральная травма — боюсь, мне ещё долго не захочется заниматься сексом после этого эксперимента-недоразумения. Хотя Сева был такой довольный, похоже, давно подобного счастья не испытывал.

— Так вы больше не виделись?

— Оказалось, что из-за какого-то национального праздника оформление визы затянется на один рабочий день: вместо пятницы она будет готова только в понедельник! Ради малознакомой девчонки, пусть даже побывавшей в его постели, маэстро менять планы не собирался и в воскресенье прислал мне смс: «Извини, вынужден был уехать».

— Умеет обламывать!