за меня так сильно. Кареса скользнула своей рукой в мою и соединила наши пальцы. Она казалась очарованной, этим союзом. Она сжала их один раз, затем второй, а потом сказала:

— Позволь мне помочь тебе.

Я замер.

Это предложение привело меня в ужас. Кареса, казалось, каким-то образом была обманута мной; она считала, что я был чем-то большим, чем на самом деле. Я знал, что у нее был опыт в подобных вещах. Но я не хотел, чтобы она видела меня таким, спотыкающимся при чтении и пишущим словно ребенок. Я хотел, чтобы она запомнила меня таким, каким видела меня сейчас.

Я не хотел ее жалости.

Я открыл рот, чтобы поблагодарить ее, но у меня не получилось. Она будто, предвидела мой ответ и поднесла мои пальцы к своим губам. Она скользила своими губами оставляя мягкие поцелуи на каждой моей костяшке и прошептала:

— Пожалуйста, Ахилл. Пожалуйста, позволь мне сделать это для тебя. Ты дал мне так много. Пожалуйста… позволь мне хотя бы попробовать.

Я подложил себе под голову подушку и закрыл глаза. Я вспомнил отца, сидящего у огня и читающего мне. Я ловил каждое его слово, желая, чтобы когда-нибудь мои глаза скользили по странице, как у него. Желая перенестись в дальние земли и другие миры, сидя у огня с бокалом вина.

Я хотел бы, чтобы это не было так сложно.

— Почему это должно быть так сложно? — спросил я, вздрогнув от смущения, когда понял, что произнес это вслух.

Мой голос дрожал, а мое горло пересохло.

— Что именно? — мягко спросила Кареса.

Я пожал плечами, думая о последних неделях, которые провел со своим отцом, наблюдая, как он исчезает на моих глазах, как мой герой покидает меня день ото дня. Каждый вечер он смотрел на фотографию моей матери, которую я любил, но никогда не знал. И я вспомнил все те вечера, когда он пытался помочь мне читать, но становился беспомощным и расстроенным, когда ничего не получалось.

Пока он не перестал пытаться.

До тех пор, пока я не перестал пытаться.

— Все, — тихо сказал я. — Все просто кажется… таким трудным. Ничего не дается легко.

Мой взгляд переместился на Каресу, обнаженную и лежащую со мной в моей постели, и мне сразу же захотелось опровергнуть свое утверждение. Все, что происходило с ней, сбивало с толку, но в то же время давалось так легко.

Но наша ситуация была непростой. Она выходила замуж за принца. Она вернулась в Италию только для того, чтобы выйти замуж за представителя дома Савона, чтобы занять свое место в качестве следующей «королевы» в так называемом королевском наследии.

Наша ситуация была сложной, но я знал, что влюбиться в нее было бы самой простой вещью в мире.

— Ахилл, — пробормотала Кареса. Она протянула руку и провела ладонью по моей щеке. — Позволь мне немного облегчить тебе задачу. Пожалуйста… Я умоляю, позволь мне. Ты сможешь читать и писать, нам просто нужно найти путь сквозь туман.

Я выглянул в окно и увидел, что дождевые тучи начинают рассеиваться. Грозовое небо расступилось, позволив лучам лунного света затопить виноградные лозы. На темных небесах начали появляться звезды — серебряные искорки в бархатном черном море.

— Даже после сегодняшнего вечера, ты все равно можешь прийти и покататься на Розе, — я вернул свой взгляд к Каресе. — Я вижу страсть на твоем лице, когда ты тренируешься в выездке. Это заставляет тебя светиться. Это радует твое сердце.

Тупая боль образовалась в моей груди при мысли о том, чтобы уйти от нее, от этой ночи. Но было еще хуже, когда я думал о том, что она потеряет радость, которую получала от езды на драгоценной андалузской лошади моего отца. Потеряет улыбку на своем прекрасном лице, когда она танцевала вокруг арены, свободная от всех забот.

— Хорошо, — ответила она.

По грубости ее голоса я понял, что застал ее врасплох. Это было эгоистичное предложение. Потому что не знал, как это произошло так быстро, но я не мог представить, что неделя может пройти без того, чтобы не увидеть Каресу, как она находит меня среди виноградных лоз… Звук ее бега по арене, пока я давлю виноград.

Как бы тяжело это ни было, я мог бы жить, не прикасаясь к ней снова. Я не мог жить без того, чтобы время от времени не видеть ее сияющей улыбки.

— А виноделие? — добавила она.

Мои брови поднялись в удивлении. На ее лице появилось застенчивое выражение.

— Мне еще многое предстоит узнать об этом процессе. Я… я не знаю, заметил ли ты, но я очень люблю твое вино.

Я ничего не мог с собой поделать. Я рассмеялся, и когда она рассмеялась в ответ, мое сердце потянулось к ней еще немного.

— Я заметил, — сказал я, пробегая большим пальцем по ее пухлым губам, пытаясь запомнить, как именно она выглядит в этот момент. — Я знаю, как ты обожаешь мое вино.

— Я обожаю не только твое вино, — прошептала она и ее щеки покраснели.

Я понял, что она не собиралась этого говорить.

Она прижалась лбом к моему животу, затем глубоко вздохнув, подняла глаза.

— Ты позволяешь мне ездить на твоей лошади, позволяешь изучать процесс изготовления твоего отмеченного наградами вина. Пожалуйста, Ахилл. Просто дай мне пару недель, чтобы попытаться помочь тебе с чтением и письмом. Позволь мне показать тебе, что это не безнадежное дело. Просто… для меня. Пожалуйста, если не для себя, сделай это ради меня.

Мой пульс ускорился от нервов и дискомфорта. Она увидит все мои недостатки. Она увидит, что я совершенно безнадежен. Но…

Я решил, что сделаю это ради нее.

Кареса ждала моего ответа, задержав дыхание. С побежденным вздохом, я кивнул, давая ей ответ, который она так хотела получить.

— Спасибо, — прошептала она.

Она подползла ко мне и оставила поцелуй на моих губах. Неожиданный акт любви застал меня врасплох, но недостаточно, чтобы я не ответил. Моя рука легла на ее затылок, когда невинный поцелуй углубился с нашей возрастающей нуждой.

Желая снова обладать ею, желая еще один миг быть соединенным с нею так близко, я перевернул ее на спину, заполняя место где она лежала. Кареса оторвалась от моего рта и посмотрела мне в глаза.

— У нас будет только сегодняшняя ночь.

— Знаю, — я повернулся, чтобы посмотреть в окно, на высокую луну, а после вернулся к ней. — Но ночь еще не закончилась. Солнце еще спит.

Кареса пробежалась своими пальцами по моим волосам.

— Тогда поцелуй меня снова.

Я