чтобы сдвинуться с места. Он подвел меня к металлическому корыту, наполненному вяжущим раствором. Когда я ступила в холодную жидкость, Ахилл наклонился вниз, избавляясь от своей обуви, и подвернул свои джинсы до колен.

Я вышла из корыта. Ахилл вымыл свои ноги и высыпал в бочку оставшееся ведро винограда. Приподняв подол платья, я натянута его до бедер и попыталась забраться в бочку, но края были слишком высокие. Только я хотела попросить Ахилла о помощи, как он обернул свои руки вокруг моей талии и, будто я не тяжелее перышка, поставил меня в бочку. Верхний слой винограда взорвался под моими ногами, сок проскользнул между пальцами и потек по ступням и лодыжкам.

Ахилл зачарованно смотрел на меня. Зазвучали финальные ноты «Songno». Из динамиков раздался щелчок, а затем зазвучала другая песня.

— То собираешься залезать? — спросила я.

Я была вознаграждена робкой улыбкой.

Когда Ахилл залез в бочку, его высокая широкая фигура нависла надо мной. Я взвизгнула, потеряв равновесие из-за того, что виноградная масса сдвинулась. Ахилл протянул руку и поддержал меня. Его руки обернулись вокруг моих, заставляя подол моего платья упасть. Его взгляд скользнул вниз, и мой последовал за ним. Подол платья покрывал красный сок.

— Ты испортила свое платье.

— Да, я подозревала, что так произойдет, — ответила я.

Хриплый смешок сорвался с его губ. Это был самый божественный звук.

— Итак? — спросила я, игнорируя его заботу о моем наряде. — Что дальше?

— Дальше — мы топчем.

Он начал поднимать ноги, медленно раздавливая ими виноград. Держась за него крепче, я копировала его движения, липкий сок тек быстрее, чем больше мы его топтали.

— Это чувствуется странно, — сказала я, смотря как виноградный сок поднимается по стенкам бочки. — Сок липкий, мякоть винограда мягкая, но стебли твердые. Они продолжают колоть подошву моих ног.

— Мы оставляем стебли, чтобы усилить аромат и цвет вина, — чем больше Ахилл говорил о вине, тем больше уверенности слышалось в его голосе.

Вино, он знал. Его никогда нельзя было застать врасплох, когда речь заходила о его любимом мерло. Это соответствовало системе, в которой он преуспел. Рутина, которую он знал так же хорошо, как знал самого себя. Не было ни угрозы, ни чувства неполноценности.

— Как долго мы должны это делать? — спросила я, когда мы обошли бочку по кругу, уделяя внимание каждой виноградинке.

— Столько, сколько потребуется, — ответил он. — Я могу в одиночку пробыть здесь час. С тобой это будет быстрее.

По мере того как проходили минуты и сок поднимался, брызги оказывались все выше, достигая моей груди и его живота.

— Думаю, твое платье уже не спасти, — сказал Ахилл с легким придыханием в своем глубоком голосе.

Я посмотрела на свое платье и, конечно же, оно было пропитано красным виноградным соком до талии. Некогда белая ткань стала прозрачной из-за влажности сока.

Когда я в смущении вскинула голову, капля виноградного сока брызнула из бочки и попала мне на шею. А потом произошло все сразу: я вскрикнула от неожиданности, когда руки Ахилла отпустили мои, двигаясь к моей талии. Он опустил свой рот на мою шею, его мягкие губы замерли на моей коже, когда одним поцелуем он смахнул сладкую, скользящую каплю сока.

Мне казалось, что я нахожусь в сюрреалистическом сне, где рот Ахилла был на мне. Я чувствовала, как его дыхание скользит по моей коже, и его твердая грудь прижимается к моей. Я хотела, чтобы этот сон стал реальностью. Хотела оказаться в теплых объятиях Ахилла. Хотела, чтобы он захотел меня настолько, чтобы ослабить бдительность и впустить меня.

Я хотела, чтобы он хотел меня, и точка.

Когда низкий стон достиг моих ушей, и я почувствовала мягкое прикосновение его языка, слизывающего сок, я поняла, что не потерялась в фантазиях. Я была здесь. В амбаре… в крепких объятиях Ахилла.

Его рот был на моей шее.

Он был напротив меня, тело напротив другого тела… Я чувствовала себя именно так, как и ожидала: идеально, будто я там, где всегда должна быть.

Губы Ахилла внезапно замерли на моей коже. Его руки сжались на моей талии, когда он медленно поднял свою голову, остановившись в нескольких дюйма от моего лица. Его зрачки были расширены, черный цвет почти полностью поглотил голубой, когда его потрясенное выражение глаз остановилось на моем лице. Его щеки покраснели, а рот открылся, будто он хотел что-то сказать, но не мог подобрать слова. Его дыхание было тяжелым; мое почти остановилось.

Я смотрела.

Он смотрел.

Воздух между нами потрескивал от напряжения.

Я не была уверена, кто задвигался первым. Как и в прошлый раз, когда мы оказались так близко, что-то толкнул нас друг к другу, необъяснимое притяжение, которое захватило наши умы, сердца и души. Только что я была заворожена его взглядом, а в следующий момент рот Ахилла сливается с моим, его мягкие губы напротив моих, его большие руки в моих волосах.

Мои руки легли ему на спину, а пальцы вцепились в обнаженную кожу, пытаясь притянуть его ближе. Мне нужно было, чтобы он стал ближе, нужно было чувствовать его рядом со мной, внутри меня, овладевающим мной. Это было иррационально и неправильно, но я не могла убедить себя остановиться.

Мои ногти царапнули кожу его спины, и Ахилл зашипел мне в рот, затем последовал глубокий стон. Его руки сжались в моих волосах, и он высунул язык, чтобы встретится с моим. Его вкус взорвался на моих рецепторах — фруктовый и сладкий, с легким намеком на вино.

На этот раз застонала я, теплая волна прокатилась по моим венам, мышцам и костям. Я чувствовала себя в огне, танцующей на краю пропасти, от куда не была уверена, что смогу вернуться. Но, как и все, что вызывает привыкание, я брала и брала, пока мои губы не заболели, а желание стало невыносимым.

Я вырвалась, чтобы восстановить дыхание. Губы Ахилла не останавливались, путешествуя по моим щекам, вниз по шее и ключице. Моя голова откинулась назад, глаза закатились, когда он обжег меня своим прикосновением, разжигая огонь в моей крови.

Мои руки переместились к его рукам, а затем в его волосы. Нос Ахилла пробежался вверх по моей шее, пока его лоб не прижался к моему.

— Кареса, — прошептал он, медленным хриплым голосом, — я чувствую тебя внутри себя. Здесь, здесь и здесь, — его руки указали на голову, рот и сердце.

Я должна была остановиться, знаю, что должна была. Но я придвинулась ближе, прижавшись своей грудью к его, затаив дыхание, когда он снова застонал.