— Он ко мне не приставал, — быстро сказала она. — Кроме того, мы — на рынке. Всякое может случиться. Подумаешь…

Она не добавила, что на большом рынке Телассы все вели себя очень скромно по сравнению с базаром Сонливии. Там покупатели и продавцы стиснуты как сельди в бочке, так что просто не разобраться, чьи руки что — и кого — трогают. И если в означенных руках нет трех дюймов стали, так никому и дела нет. А несколько раз стражники и сами улучали подходящую минуту, чтобы хорошенько ее потискать. Она не жаловалась. Так устроен мир.

— В таком случае я не стану предпринимать дальнейших действий. Доброго утра. — Кивнув ей, гвардеец удалился в своем элегантно ниспадающем, безукоризненном белом плаще.

Глядя в направлении дворца, Саша массировала пульсирующие виски. Белые Плащи были на вид невозмутимы и, как она обнаружила, к своей досаде, очевидно, неподкупны. Несмотря на угрозу надвигающейся катастрофы и попытки дать взятку, ни один из дежуривших у дворца гвардейцев не пропустил сестер внутрь, чтобы они могли поговорить с легендарным лордом–магом города. После третьей в течение трех дней попытки Саша и Амбрил были вынуждены признать поражение и планировать альтернативный вариант. Последовала неделя раздраженных перепалок без всякого продвижения вперед. Саша была уже готова вернуться на ближайшем корабле в Сонливию. Весь этот план казался ей в любом случае нелепым.

«Появиться на пороге самого могущественного чародея с куском татуированной кожи в руке и россказнями о неминуемой гибели от рук существ, которых не видывали две тысячи лет, если они вообще когда–либо существовали… Неудивительно, что ты отправил нас делать свою грязную работу, Полумаг».

В чародее было что–то особенное, ей приходилось это признать. Неожиданная серьезность, которая убедила девушку, вопреки ее прежнему ощущению, довериться ему. Но теперь стало очевидным, что все это было полным дерьмом, фантазией, сляпанной человеком, по всей вероятности, не вполне нормальным. Самое удивительное — то, что и Амбрил на это купилась.

Выйдя с большого рынка, Саша отправилась в долгий обратный путь к гостинице по главному проспекту, который вел на запад к гавани. Солнце стояло высоко над головой, заливая город сверкающим светом. По обеим сторонам улицы к небу тянулись стройные башни. Изящные шпили отбрасывали гигантские тени, которые ложились пятнами на белый мрамор, придавая городу сверхъестественный вид, словно картине из снов или галлюцинации, вызванной наркотиком. Теласса так же прекрасна, как уродлива Сонливия, — изящная драгоценность, водруженная на восточном берегу Бурного моря.

И все же было в этом месте что–то тревожное. Чем дольше она здесь оставалась, тем неуютнее себя чувствовала. Может, это просто паранойя. Соскочив с лунной ныли в прошлый раз, она целыми днями пряталась в своей комнате, убежденная, что ее преследует некая призрачная фигура. Как–то к ней забрел Коул, собираясь одолжить денег, и она чуть не всадила нож ему в живот. Теперь, когда она оглядывалась в прошлое, это выглядело смешным. Или, по крайней мере, казалось бы таковым, если б Коул по–прежнему был где–то рядом.

Сашу захлестнул поток воспоминаний, и она шла по улицам, не замечая толпы, которая собиралась на обочинах. Так продолжалось, пока до нее не донеслись крики и приветственные возгласы и на широком, ведущем от дворца проспекте, обсаженном по обеим сторонам деревьями, она не увидела шагающих строем мужчин. Тут она осознала, что приближается парад.

— Что происходит? — спросила она у старушки, которая возилась с малышом, вероятно — внуком.

Он беспокойно ерзал и пялился на людей в толпе. Саше казалось, что он ведет себя как все другие дети, но опекуншу его поведение все больше расстраивало.

— Сумнианцы уходят, — ответила женщина. — Возвращаются домой, в Солнечные земли. Белая Госпожа хочет, чтобы город вернулся к обычному состоянию для Осеменения.

— Осеменения?

Женщина как–то странно на нее посмотрела. Саше почудилось в этом взгляде страстное желание.

— Фестиваль Осеменения. Госпожа будет сама ходить по этим вот улицам и благословлять тех, кого сочтет достойными. Лукас, стой спокойно! Невежливо так пялиться! Ты же не хочешь, чтобы бледные женщины увидели, как ты таращишь глаза.

Ребенок опустил взгляд и уставился в землю. Оглядевшись по сторонам, Саша увидела, что девочки играют и смеются, тогда как мальчики ведут себя тихо, как мыши, робко наблюдая за приближающимися солдатами. Резко выделяющиеся в собирающейся толпе служительницы Белой Госпожи неподвижно стояли в своих девственно–белых платьях.

Саша колебалась. Ее отсутствие вызовет у Амбрил подозрения. Следует поспешить назад, но она чувствовала, что должна остаться и посмотреть на прощание с уходящей армией.

Найдя место рядом со старушкой, она стала ждать. Мальчик осмелился поднять на нее глаза и получил от своей бабушки увесистый подзатыльник. Саша нахмурилась, но тут ее внимание привлекло происходящее на проспекте.

Сумнианцы маршировали по двадцать человек в шеренге. Во главе процессии широко шагал генерал Зан: восьми футов ростом, он был ослепителен в своих богато украшенных золотых доспехах, напоминая мифического героя из Века Легенд. Воздев свое чудовищное копье, генерал вызвал одобрительные возгласы толпы. Его батальон следовал за ним, сорок шеренг темнокожих воинов, которые ухмылялись и махали зрителям.

Следующим шел батальон Д’рака, который понес самые тяжелые потери в сражении. Только несколько сотен воинов с экзотическими изогнутыми мечами маршировали за напыщенным генералом. На мгновение Саша встретилась с ним взглядом, и неожиданная улыбка на лице генерала напомнила ей Коула. Его отличала такая же мальчишеская восторженность.

Девушка стерла слезу со щеки, надеясь, что никто не заметил ее мгновенной слабости. Коул выводил ее из себя, как никто другой. Не раз бывало, что она с радостью придушила бы Коула, когда его безрассудство и чувство собственной значимости доводили ее до безумия. Своим поведением он оттолкнул от себя большинство других Осколков. Она вспомнила, как упрашивала своего наставника, обещая, что однажды Коул отплатит за то, что старый торговец поверил в него.

Так и вышло. Несмотря на свое хвастовство, Коул был именно тем, кем всегда представлялся. Он был героем. Не трусом и наркоманом, как она. Героем.

А теперь его больше нет.

Парад почти закончился. Батальон Золты был последним. Ровно тысяча воинов. Толстый генерал не понес в сражении ни единой потери. Он шел вразвалку перед своим батальоном, столь же широкий, сколь и высокий, его одеяния из разноцветного шелка насквозь промокли от пота. Позади Золты солдаты толкали повозки с огромными грудами добра, награбленного в квартале Знати в Сонливии — вознаграждение за их сомнительную роль в освобождении Серого города.

Это зрелище разъярило Сашу: они похитили достояние Сонливии и теперь увозят его на юг. Богатства, которые можно было использовать, чтобы помочь бедным и голодающим. Она уже собиралась развернуться и уйти боковой улицей, когда ее внимание привлек один — особенный — южанин. Тогда как другие мужчины были одеты в кожаные куртки и маршировали строем, этот облачился в черную мантию и шагал один в тылу батальона.