– Хотите пообедать? – поинтересовалась Никифорова.

Только сейчас я осознал, как голоден.

– Пожалуй.

Наверное, все богатые люди обладают экстрасенсорными способностями, потому что официант примчался откуда ни возьмись, лишь моя спутница взмахнула приклеенными ресницами. Пальчик с причудливой росписью тыкнул в несколько блюд:

– Это и вот это, да побыстрее.

– Будет сделано.

В ожидании вкусного обеда я рассматривал подругу Борзовой. Если бы мне понадобилось ее описать, я бы затруднился это сделать. Девушка, вероятно, взяла за идеал сразу несколько светских львиц, начисто утратив собственную индивидуальность. Короче, Алина представляла собой некий гибрид из Собчак, Маши Распутиной и Оксаны Робски. Пожалуй, некоторые назвали бы ее красавицей, однако мой вкус противился такому определению. Кстати, Анна, обладая не меньшим капиталом, выглядела гораздо проще и милее.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – наконец она снизошла до вопроса.

– Об Анне Борзовой. Давно вы знакомы?

– Порядочно.

Официант уже спешил с подносом: какой-то умопомрачительно пахнувший суп. Я растерялся, когда он поставил тарелку и передо мной:

– Боюсь, у меня мало денег.

– Зато у моего папочки их слишком много.

Итак, второй раз за всю мою жизнь за меня платила женщина. Как галантный кавалер, я попробовал протестовать:

– Это не совсем удобно.

Она тут же парировала:

– Неудобно спать на потолке. Ешьте, а то остынет.

Такой вкуснятины мне никогда не приходилось есть.

– Божественно.

– А вы хотели отказаться!

Разумеется, разговаривать о делах за такой едой было просто кощунством. За первым блюдом последовало не менее вкусное второе, потом десерт, и тут моя спутница решила передохнуть:

– Так что вы хотели спросить об Анне?

– А что вы можете о ней рассказать?

Алина задумалась и поправила прическу. Соломенные волосы и так лежали идеально.

– Ничего плохого.

– Такого я от вас и не жду, – усмехнулся я.

– Чего же вы ждете?

– Обычного рассказа о своей подруге.

Никифорова пожала плечами:

– Обычная дочка богатых родителей. Чванлива и спесива, как и я. Любит красивые наряды и считает, что все в мире для нее. С простонародьем общается сквозь зубы. Что делать, так ее воспитал папаша. Мне, по крайней мере, родители постарались привить уважение ко всем.

– А я слышал, у нее появилась подруга из простонародья.

Глаза Алины чуть не вылезли из орбит, и только теперь я заметил, что они красивого небесно-голубого цвета. Густые наклеенные ресницы мешали мне увидеть это раньше.

– У нее? Шутите?

– Разве она не знакомила вас с некой Яной?

Гладкий белый лоб прорезала морщинка. Никифорова честно пыталась вспомнить, о какой Яне идет речь:

– Вы ничего не путаете?

– Нет. Девушки были очень похожи и собирались разыграть вашу светскую тусовку. Вы должны были угадать, где кто.

Она усмехнулась:

– Не бог весть какая шутка. А кто эта Яна?

– Воспитанница детского дома.

Моя собеседница скривилась:

– Борзова никогда не притащила бы ее к нам.

– Даже ради прикола?

– Даже ради прикола. А откуда у вас такие сведения?

– Сама Анна рассказала мне об этом.

Алина растерялась:

– Вы все больше и больше удивляете меня. И где же они познакомились?

– В кафе.

Никифорова махнула рукой:

– Вряд ли они пересеклись в одном и том же кафе.

– Они скрывались там от дождя.

Моя собеседница не сдавалась:

– Допустим, обе очутились там случайно. Понимаете, у таких, как мы, особый нюх на людей. Как в пословице: «Рыбак рыбака видит издалека». Если эта ваша Яна решила познакомиться с богатенькой девушкой, Анька отшила бы ее в один момент.

– Даже если они похожи, как близнецы?

– Тем более. – Никифорова глотнула коктейль. – Знаете, почему родители моей подруги не обзавелись вторым ребенком? Стоило им об этом заговорить, подруга устраивала такие истерики с обещанием покончить с собой, что они сдавались. Да ей претила мысль: вдруг в Приреченске появится еще одна такая девчонка!

– И как бы она, по-вашему, поступила, если бы увидела двойника?

– Если бы двойник грозил стать с ней вровень, то есть был бы того же круга, с Анькой бы случился удар. Моя подруга любила интриги и, думаю, сделала бы все, чтобы в нашей тусовке вторая Борзова не появилась.

– А если двойняшка бедна?

Алина хмыкнула:

– Тогда Анька не обратила бы на нее никакого внимания. В наш круг не так-то легко попасть, нужно обладать тем, чем обладаем мы и наши родаки. Моя подруга не привела бы к нам такую девочку даже шутки ради.

Я пристально посмотрел на нее:

– И тем не менее Анна привела ее домой, познакомила с родителями, а Тимур Васильевич настолько проникся к двойнику дочери, что стал ездить с ней по дорогим салонам и магазинам и покупать ей одежду и косметику.

Никифорова выпучила глаза:

– Вы серьезно?

– У меня есть не один свидетель. Впрочем, и сама Анна это не отрицает.

Алина сжала кулаки:

– Ничего не понимаю! Однако скажу: насколько я знаю Тимура Васильевича и слышу разговоры о нем своих родителей, он всегда поступал так, как ему выгодно. Позволю себе предположить: зачем-то Борзовым понадобилась эта замарашка из детдома, и они ввели ее в семью. Вот только ума не приложу зачем.

– А что говорила вам Аня? – полюбопытствовал я.

Она скривилась:

– Я еще раз повторяю: о какой-то Яне я услышала впервые от вас. Правда, меня до сих пор коробит, почему Анька вдруг резко оборвала связи с нашей компашкой.

– То есть поссорилась?

– Ну, ссориться она не дура, – рассудила Никифорова. – Просто перестала появляться на наших вечеринках.

– А я ее, кажется, понимаю. – Мне пришлось вступиться за знакомую. – В ее жизни столько всего произошло.

– Допивайте коктейль. – Моя спутница давала сигнал, что приятная беседа заканчивается. – Анька – светский человек до мозга костей. Где, как не с нами, можно отвлечься от дурных мыслей.

«Разве что в КПЗ», – подумал я, но вслух сказал: