– Уверен, она скоро появится.

Алина встала и небрежным движением швырнула на стол бумажку:

– Сдачи не надо, – объявила она ошалевшему от радости официанту. Кажется, элитная девочка подарила ему мой месячный заработок. От такой подачки я бы тоже ошалел. Секунду спустя она вспомнила про меня:

– Больше нет вопросов? Мне кажется, я ответила на все.

Спрашивая, она отвечала, и я не стал спорить:

– Да. Спасибо, что уделили мне время.

– Пожалуйста. – Ухоженные ноготки коснулись моего плеча. – Знаете, мой папа говорит, что иногда полезно общаться с простым народом. Так что, если вам понадобится моя помощь, звоните.

– Всенепременно. – Я галантно раскланялся с очаровательным ребенком, сорившим деньгами с легкостью сеятеля. Впрочем, с какой стати ей было беспокоиться? Предприятия отца приносили огромный доход. Правда, говорят, богатые тоже плачут. И все же я не без зависти смотрел, как она садится за руль своего автомобиля. Подождав, пока «Нисан» горделиво отъехал, я залез в свою «Ладу». Что ж, каждому свое. В бардачке доброй подруги я нащупал пакет с плавками. Слава богу, предстоящая встреча никак не повлияла на мои мозги, и я захватил с собой пляжные принадлежности. Теперь можно было спокойно поехать за город и поискать уединенное место на речке. Лесная прохлада, пение птиц и журчание воды всегда служили для меня источником вдохновения.

Старая машинка довезла меня до нужного места. Мне повезло. Сегодня на него никто не претендовал. Поставив «Ладу» под соснами, я быстро переоделся и по пожухлой траве, ласкавшей и коловшей мои ступни, бросился к воде. Ох, до чего же здесь было хорошо! Когда-то это местечко облюбовал мой покойный отец, и мы всей семьей ездили сюда на трамвае. Как я любил эти поездки! Как ждал воскресенья! Мама пекла наши любимые пирожки с капустой и яйцом, мариновала мясо для шашлыков, отец с утра ехал на рынок и набивал сумки зеленью и фруктами. Потом мы специально добирались до конечной нужного нам трамвая и садились в пустой салон, который уже на следующей остановке набивался такими же любителями природы. Их количество начинало уменьшаться, как только показывались лес и речка. Большинство людей любят, когда все под рукой, в том числе и остановка. Мы же доезжали до конечной, где блестящие, как брюшки черноморской ставриды, рельсы делали разворот и тянулись в город, выходили из салона и шли пешком вдоль реки километра два. Помню, даже в самые жаркие дни никто не жаловался на усталость. Правда, мамины сумки постепенно перекочевывали к папе, как и мои, когда я был совсем ребенком. Однако отец не жаловался и не укорял нас даже в шутку. Он терпеливо нес свою ношу, он вообще терпеливо сносил все невзгоды и победил все, кроме инфаркта. Но это было потом. А пока мы весело шагали к облюбованному месту, совершенно безлюдному. Этого-то нам и надо было. Мы раскладывали одеяла, скатерть, неизменную спутницу наших походов, потом мама резала фрукты, делала салаты из овощей, а мы с отцом заготовляли ветки для костра и наслаждались запахом готовящихся шашлыков.

Я вспомнил об Алине Никифоровой и невольно сравнил ее с собой. Эта девочка почти с рождения имела все, чего я не имел и тысячной доли. Моим родителям – простым инженерам – и не снились такие деньги. Да они и не были нам нужны. Мы были счастливы без них. Отец любил нас, а мы любили его. Дружная хорошая семья – разве это не счастье? Когда папы не стало, мой радужный мир пошатнулся. В одночасье постарела мама. Куда-то исчезла ее милая, чуть удивленная улыбка, так восхищавшая отца. После его смерти она так и не вышла замуж, видя продолжение своего счастья во мне. Еще не старая женщина, она посвятила себя воспитанию сына. Хорошо ли отблагодарил я ее за это? Да и какая нужна благодарность? Я провел рукой по покрасневшему лицу. Вот так и оказывается, ты считаешь себя взрослым, а не знаешь элементарных ответов. Достаточно ли матери того внимания, которое я уделяю ей? Вспомнилась и наша недавняя поездка с ней на это место. Тогда у нас уже была машина. Хотелось сделать подарок близкому человеку. Но вышло все наоборот. Увидев знакомые места, мама заплакала. Старые сосны сочувственно качали высокими вершинами, река журчала старую, как мир, мелодию. И все это напомнило о времени, когда мы были вместе и счастливы. Я молча положил в автомобиль сумку, набитую снедью (никто из нас не думал, что мы уедем так быстро), позвал мать и включил зажигание. Больше никто из нас сюда не ездил – до сегодняшнего дня. Отгоняя от себя печальные мысли, я получал наслаждение от ласкавшей мое тело воды. Конечно, по сравнению с южноморскими пляжами это была жалкая пародия на купание. Однако, судя по всему, в Крыму я побываю не скоро. Хотя мэр Южноморска Быков и прислал мне приглашение. «Так что будем работать с тем, что есть, товарищ», – сказал я сам себе и отплыл на середину реки. На другом берегу стояла черная «Лада Калина». Юноша и девушка, мои ровесники, украшали клеенчатую скатерть нехитрыми закусками и поминутно целовались. Мне тоже захотелось любви и ласки. Черт возьми, ведь я молодой здоровый парень! Вот было бы здорово привезти сюда Анну Борзову! Может, этот уголок, несмотря на его скромность, покажется ей милым, даже по сравнению с дорогими курортами мира, где она побывала.

– Ты однажды поверил в симпатию к тебе некой Валерии Ярцевой, – усмехнулось мое отражение в воде. – И чем кончилось дело?

Я сразу помрачнел. Во время моего первого в жизни журналистского расследования я влюбился в кандидата в мэры, очаровательную блондинку. Женщина также оказывала мне знаки внимания. Кончилось же все плачевно. Она оказалась безжалостной убийцей, старавшейся использовать меня в своих целях. Теперь, похоже, все повторялось. К Анне Борзовой в моем сердце рождалось нечто, похожее на глубокие чувства.

– Хочешь сказать, эта девушка не для меня? – спросил я у отражения. Оно скорчило забавную физиономию:

– Будто сам не видишь. На этот вопрос тебе ответила Никифорова.

Действительно, слова Никифоровой о том, что Борзовы умеют использовать нужных им людей, неприятным осадком легли на душу. Именно так объяснялось нежное отношение ко мне черноволосой красавицы, когда она просила меня помочь ей выпутаться из неприятной истории.

– Ищи девушку по себе, – всегда говорила мне мама и сама работала в этом направлении. Два года она пыталась женить меня на Любе Камориной, девочке из соседнего двора, дочери маминой приятельницы. Люба была недурна собой, однако, на мой взгляд, довольно полновата, я же предпочитал модельные фигуры, хоть некоторые и называют их обладательниц воблами. В остальном к ее внешности трудно придраться. Скуластое личико с ямочками, маленьким вздернутым носиком, полными губками, черными глазками. Вьющиеся от природы волосы очень мило обрамляют его. Вообще в Любочке все было мило. Таким обычно не делают гнусных предложений, не пытаются соблазнить. Таких ведут за руку знакомить с мамой, а потом уже за обе руки – по жизни. Я сразу понял: нам с ней не по пути. И поэтому даже не начинал ухаживать. Она так и осталась для меня милой Любочкой Камориной. Вопреки здравому смыслу, меня тянуло к дамам типа Анны Борзовой. Выплыв на берег, я растянулся на полотенце, подставив тело палящим лучам солнца. В голове снова завертелась фраза: