с ожившей болью от магических разрядов, и девушка, сама не заметив потери здравого сознания, вдруг ощутила себя в клинике, и мимолетные касания Габриэля казались ей болезненными уколами тока. Всё вокруг расплылось, потемнело, и фея в страхе вскрикнула от реалистичности окруживших образов.

— Всё в порядке, Эви, — Габриэль запаниковал. Он снова вдруг растревожил старые раны, как ни старался действовать осторожно.

— Не нужно… пожалуйста, не нужно больше лечения… — пискнула девушка от очередного прикосновения.

Габриэль не знал, что кроется за её пугающим состоянием, но понял, что больше никогда не обратится к этой теме. Он пересел на постель Эвиты и крепко обнял её.

Прижимаясь к парню, Эвита почувствовала что-то непривычное. Нет, она точно не вернулась в лечебницу. Там никто не стал бы вести себя с ней так. Она далеко, в безопасности.

Девушка из последних сил прижалась к спасительному образу, способному вернуть её в реальность. Она чувствовала, как неровно вздымается чужая грудь, ощущала на коже горячее дыхание, слышала, как бьётся чужое сердце, полное жизни. Эвита сосредоточилась на этих образах, растворилась в теплоте и живости обнимавшего её юноши. Понемногу все неприятные воспоминания отступили, вытесненные им, его объятиями, его тревогой и заботой.

Страшно. Пугающе часто Эвита становилась чрезмерно чувствительной. Так влияла на нее Седотопия? Или, может, Габриэль?

Сознание усердно твердило, что нельзя поддаваться чувствам. Позади будто стоял и напоминал о слабости, приносимой чувствами, отец.

Но всё тело льнуло к Габриэлю. Он приносил покой, как бы сильно Эвита ни старалась избавиться от него, и теперь, когда её слишком часто переполняли непонятные чувства, это спокойствие было слишком ценным, спасительным островом уверенности.

— Я хочу попросить тебя быть рядом… Всегда, каждый раз, когда мне будет плохо… Не знаю, как, но ты так легко меня успокаиваешь…

— Если ты попросишь, я что угодно сделаю, чтобы исполнить это, — у Габриэля перехватывало дыхание от надежды. Возможно, он обретёт её расположение. Может быть, есть шансы, что все будет хорошо.

— Я не могу. Не до того, как ты ответишь на мои вопросы, — Эвита отстранилась от воина и подняла глаза на него. — Я больше не могу позволить себе доверять и не сомневаться.

— Могу я как-то развеять твои сомнения? — в карамельных глазах Габриэля заблестели слёзы. — Дай мне шанс…

— Он будет у тебя, когда пройдет полчаса, — девушка собралась с силами и вернула себе бесстрастный вид. — До тех пор давай поговорим о чём-то другом. Расскажи мне, что нового там…

— Хороших новостей нет, — осторожно начал Габриэль, не уверенный, что стоит делиться с девушкой нерадостными известиями.

— Так расскажи плохие, — хладнокровно потребовала Эвита.

— Ночью кто-то вырубил дежурного возле комнаты «220ФЛ». Он ещё не пришел в себя, но к обеду у них будет обыск. Возможно, если показания дежурного подтвердят их участие в преступлении, им грозит арест на несколько дней, как минимум.

— Ты знаешь, во сколько точно будет обыск?

— Не думаю, что стоит подвергать себя опасности и… — попытался отговорить девушку Габриэль, но она была непреклонна.

— Во сколько будет обыск? — настойчиво повторила вопрос Эвита, хмуря брови.

— В половине десятого. Возможно, в интервале плюс-минус четверть часа, — выдал информацию воин, не справившись с давлением.

Он опустил глаза, расстроенный невозможностью сопротивляться настойчивому взгляду Эвиты. Она же лишь удовлетворенно кивнула.

— Ладно. Мне вот интересно, как людей набирают в воины? С феями всё просто, но как они решают, кто лучше подойдет на роль защитника? — хаотисианка решила, пока оставалось время, не давить на Габриэля и постараться вести себя отвлечённо.

— Попадание в Гамму считается весьма почетным, так что сюда берут далеко не всех, — парнишка расслабился и одарил девушку благодарным взглядом. — В основном здесь выдающиеся спортсмены или тренированные дети знатных родов. Меня взяли сразу на второй учебный год за выдающиеся научные достижения. Не могу с уверенностью заявлять, что здесь для меня подходящее место, но, так или иначе, это лучший колледж Седотопии.

Воин поправил очки и потупил взгляд в пол.

— Не удивительно, что ты здесь самый интересный… Среди пустых комков мышц у кого-то должен быть и мозг, — Эвита устало усмехнулась и поглядела на коммуникатор, засиявший в знак окончания отведенного времени.

Сквозь огромные окна оранжереи пробился, блестя на стеклах, яркий утренний свет. Небо окрасилось золотом, и в такой миг совсем не хотелось заводить неприятный разговор. Будто с приходом рассвета ожила и возродилась также и надежда на благополучное разрешение тайны.

— Теперь ты должен ответить мне, — подала голос Эвита, взяв себя в руки после минутного молчания. — Ты должен рассказать, что случилось тогда, в те два дня, что ты отсутствовал.

— Да. Давно стоило это сделать, — Габриэль вздохнул и снял очки. Золотой свет брызнул в его карамельные глаза. — В первый вечер на переговорах я пытался защитить тебя, и Моргане это не понравилась. Ей показалось, что я могу представлять угрозу. Поэтому она должна была предпринять что-то.

— И тебя закрыли в темнице? — задала наводящий вопрос девушка, когда воин надолго замялся.

— Да. Я пытался договориться с Душаном, потому что он никогда не производил впечатление очень уж законопослушного парня. Но ему и дела не было, только отлупил дубинкой, — виноватый бывший пленник потёр глаза. — Потом, когда я просидел без еды, воды и света неизвестно сколько… Ну, то есть, тогда было неизвестно. Сейчас мы знаем, что, наверно, два дня… В общем, когда это стало невыносимо, я вспомнил, что Моргана предлагала мне обмен… Нормальная жизнь за информацию. Никто не знал, даже Душан и его подружка Ларимар. Я, вроде как, был сам по себе… Мне показалось, что это даст мне независимость, чтобы никто не мог проверить правдивость и…

— Хватит, — Эвита медленно выдохнула, заставив воина замолчать. — Я больше не собираюсь тебя слушать.

Она встала и собиралась уже указать гостю на выход, но он тоже вскочил на ноги и умоляюще посмотрел на неё.

— Я знаю, что поступил неверно, но на тот момент я ничего о тебе не знал и… — затараторил Габриэль умоляюще. Он вновь попытался свалиться на колени, но Эвита была непреклонна и заставила его подняться.

— Не имеет значения, что ты выбрал их сторону, — холодно продекларировала девушка. — Каждый может выбирать. Но ты позволил себе сблизиться со мной, дал мне довериться тебе, хотя заранее знал, что ты не на моей стороне.

— Я не намеревался воспользоваться твоим доверием, я был честен… — Габриэль ухватился за руку Эвиты, как за последнюю надежду, но она отмахнулась от него.

— Потрудись придумать, как вернуть мне потраченный впустую первый поцелуй. До тех пор не попадайся мне на глаза, потому что, если увижу, мне придётся заплакать, а тебе заплатить за