Пошла к Мэтту посмотреть, нет ли у него библиотечных книг, сдать их завтра.

Мэтт вошел, как раз когда я их искала.

– Какого черта ты здесь делаешь? – заорал он.

Я так опешила, что просто стояла столбом.

– Я весь день рубил дрова, – выпалил он. – Устал как собака, весь в грязи и голодный, мне приходится каждую гребаную минуту иметь дело с Джонни, и клянусь, я готов убить папу за то, что он не остался здесь и не позаботился о нас.

– Мне жаль, – заикаясь, сказала я.

– Мне тоже. Кому от этого легче?

9 августа

Все подавлены. Казалось бы, в доме есть еда, и это должно нас радовать, но нас ничто не радует.

Я заметила, что мама опять пропускает завтраки, и уже два дня не видела, чтобы она обедала. Мэтт весь день занят дровами, так что и он без обеда, видимо. В последнее время он не больно разговорчив.

Никто не говорит мне, что я должна делать, но, наверное, надо вернуться к хворосту.

Страшно, что мама ест меньше, когда еды стало больше. Значит, она не верит, что привезенных папой продуктов и того, что было у нас до него, хватит надолго.

Временами думаешь – хоть что-то в этом мире должно бы уже наладиться. А я не помню, когда у нас в последний раз было электричество, пусть даже среди ночи и всего на несколько минут. Мама каждый день по очереди отправляет нас в город на почту – проверить, нет ли каких новостей (теперь тут городская доска объявлений) и не выдают ли продукты, но мы возвращаемся с пустыми руками.

Становится все холоднее. Сегодня температура едва доползла до пятнадцати градусов.

11 августа

Первые заморозки. Только ночью, но тем не менее.

– Почему мы торчим здесь? – спросил меня утром Джонни. – Все остальные уезжают на юг.

– Вот и не все, – ответила я, в основном, потому, что меня этот вопрос застал врасплох.

Джонни никогда не был особенно болтлив, но после лагеря стал совсем молчун. Словно вся эта заваруха состарила его, не дав побыть подростком.

– Половина ребят из лагеря собирались уезжать с родителями, – сказал он. – И в лагере было меньше половины из списка. Вчера в городе я наткнулся на Аарона, и он говорит, уехало уже столько школьников, что идут разговоры о закрытии нескольких школ.

– Аарон не самый надежный источник информации.

– У него отец в попечительском совете.

– Ладно. Аарон надежный источник информации. Но мы никуда не собираемся, и тебе лучше не заводить эти разговоры при маме.

– А ты как думаешь, может, нам надо уехать? – спросил он.

Странное ощущение, я таким же тоном задаю подобные вопросы Мэтту.

– Мы не можем бросить миссис Несбитт. И что нам – просто сесть в машину и куда-то поехать, не зная, где остановимся, будет ли там еда и ночлег? Некоторые люди так могут. Но мама нет.

– Может, один из нас должен поехать, Мэтт или я. А ты можешь остаться здесь с мамой и миссис Несбитт.

– Тебе еще лет маловато. Так что брось эту мысль. У нас все будет нормально. Еда есть, дрова есть, даже чуть-чуть дизельного топлива для отопления есть. И должно же когда-то стать лучше. Куда уж хуже-то?

Джонни ухмыльнулся.

– Все так говорили, – сказал он. – И все ошиблись.

14 августа

Сегодня за ужином (консервированная курица и овощи) Джонни вдруг заявил:

– У меня скоро день рождения, но я не жду никаких подарков, так что не беспокойтесь на этот счет.

А я начисто забыла про его день рождения.

В список вещей, по которым я скучаю, попадают еще магазины.

Мама сказала, что это очень по-взрослому со стороны Джонни, и она вынуждена признаться, что подарка для него не приготовлено, но это не значит, что нельзя устроить особенный день. Предполагаю, речь идет о дополнительной порции овощей на ужин или, может, консервированных фруктах в качестве десерта.

А может, откроем ту вторую бутылку вина от Питера и напьемся все.

Меня немного бесит, что Джонни совершает такие взрослые поступки, а я нет. Было бы глупо сейчас говорить «не беспокойтесь о моем дне рождения», потому что день рождения у меня в марте, а нам, наверно, еще много о чем придется беспокоиться до марта.

Я снова ем дважды в день, но здесь это уже не прокатывает за взрослый поступок.

А еще, хотя никто не произносит этого вслух, мы все волнуемся, потому что нет вестей от папы. Почта работает криво, иногда письма идут неделями, и многие, вероятно, вовсе не доходят. Никто не обещал, что к этому моменту письмо от них дойдет, но все равно страшно думать, что папа с Лизой укатили в неизвестность.

Мама каждое утро слушает радио, и, если бы остатки Соединенных Штатов испарились или типа того, она бы упомянула об этом, я уверена. Так что, наверное, папа с Лизой в порядке, где бы они ни были.

Но все же нам очень хочется получить весточку.

15 августа

Спросила маму, стало ли лучше, чем было. Прекратились ли наводнения, землетрясения и извержения вулканов?

Она ответила – нет. Дескать, теперь, когда луна изменила силу притяжения, ничто не вернется в прежнее состояние.

Но хотя бы не стало хуже, спросила я.

Мама очевидно не желала отвечать на вопрос.

И насколько хуже может стать?

Мама ответила, что вулканы извергаются в самых неожиданных местах вроде Монреаля. Похоже, там всегда дремал вулкан, который не действовал просто потому, что был прикрыт толстым слоем земной коры, но теперь, с новой огромной силой притяжения луны, лава смогла пробить этот слой и изливается наружу. Вулканы вызывают пожары, и землетрясения вызывают пожары, а цунами становятся все больше и больше, так что берега остается все меньше и меньше и люди бегут из мест, где вулканы, землетрясения и цунами, поэтому все становится хуже даже на устойчивых территориях.

Ну и эпидемии, само собой.

Стоило маме начать, как ее было уже не остановить. У нас ночные заморозки случились трижды, но в Новой Англии и в северной части Среднего Запада убийственные морозы длятся несколько недель. Там погиб весь урожай.

Ах да, еще произошло землетрясение рядом с атомной электростанцией, и там что-то взорвалось – кажется, в Калифорнии.

– Видишь теперь, как нам повезло? – спросила она.

– Я и не отрицала этого! – закричала я в ответ, потому что и правда не отрицала.

Ну сегодня точно. Я всего лишь спросила, есть ли какие-нибудь улучшения, а это ведь не то же самое, что жаловаться на отсутствие электричества, горячего шоколада, телевидения и выпускного с перспективой настоящего свидания.