– Да, все хорошо. – Улыбнувшись, я снова поворачиваюсь к двери.

– Это здорово. А как дела в центре реабилитации?

– Хорошо. Послушайте, мне не хочется показаться невежливой, но дело в том, что я не купила квитанцию на парковку. Поэтому хорошо бы нам поскорее вернуться к машине.

– О, конечно, – говорит Джош. – Я схожу за тележкой.

Мы с ним выходим из магазина и направляемся к моей машине. Джош толкает перед собой металлическую тележку для перевозки тяжестей.

Когда мы добираемся до «Рейндж-Ровера», возле него уже стоит Джозеф, наш местный инспектор дорожного движения[42]. Он с интересом смотрит на мой автомобиль, на ветровом стекле которого нет квитанции.

– О, это ваш, Грейс? – спрашивает он, завидев нас.

– Да, Джо. Мне нужно кое-что выгрузить для магазина, так что я подъехала поближе. О’кей?

– Конечно! – отвечает Джо, улыбаясь мне. – Вам не требуется помощь?

Вздохнув с облегчением, я помогаю мужчинам вытащить из багажника пакет, и Джош укладывает его на тележку.

– Вы не зайдете выпить чашечку чая? – предлагает он.

– Я на дежурстве, приятель, – отвечает Джо. – Никак не могу.

Джош медленно катит вперед тележку с последним приобретением.

– Спасибо за предложение, Джош, – говорю я вслед удаляющейся фигуре. – Но не сегодня. Мне нужно еще кое-куда заехать.

– Ну что же, тогда в другой раз.

– Что-то важное? – интересуется Джо, когда я закрываю багажник и направляюсь к водительскому месту.

– Очень, – отвечаю я, открывая дверцу. – Спасибо за то, что не оштрафовали меня, Джо, – говорю я, усаживаясь. – Это очень мило с вашей стороны.

– Не мог же я оштрафовать самую красивую леди в Сэндибридже, не так ли? – усмехается Джо.

– О, вы всегда так галантны, Джо! – Я улыбаюсь ему.

– Вы же знаете, что, если бы не ваша вторая половина, я бы куда-нибудь вас пригласил. Я уже говорил вам это.

– Да, в самом деле. – Джо всегда недвусмысленно дает понять, что, если бы не мой счастливый брак, он бы приударил за мной. – В любом случае мне пора. До скорого, Джо!

Он хлопает по дверце «Рейндж-Ровера», и я отъезжаю.

Однако по пути к коттеджу «Маяк» я продолжаю думать о Джо, о своем прошлом и о том, что все могло бы сложиться иначе…

– Где же мы сейчас, Грейс? На самом краю света?

Я смотрю на мужчину, сидящего за рулем машины. На нем темно-синий дизайнерский костюм, белоснежная рубашка с фирменным лейблом, пурпурный шелковый галстук и носки того же цвета. Повернувшись ко мне, он подмигивает.

– Мой друг, ты законченный урбанист, – отвечаю я суровым тоном. – Но Сэндибридж – мой дом, и я бы попросила говорить о нем с почтением!

Отвернувшись к окну, я созерцаю пейзаж. До побережья осталось каких-нибудь несколько миль, и вокруг – зеленый мир, которым я не устаю восхищаться. Деревья, колосящиеся поля, фермы, лошади, свиньи… На фоне свежей зелени – маленькие городишки и деревни с домами из кирпича цвета терракоты, церкви и лужайки. Перед нами разворачивается панорама сельского Норфолка, и сегодня все освещено ярким солнцем, словно по случаю нашего визита.

– Ты не обиделась на меня, Грейс? – спрашивает Саймон, когда мы сворачиваем на А148 и направляемся к Фейкенхему. – Я же просто пошутил.

Я поворачиваюсь к нему. Саймон не похож ни на одного из тех мужчин, с которыми я встречалась, – правда, к тридцати годам их у меня не так уж много. Он старше меня (в этом году ему исполнится сорок) и намного разумнее. Но это мне нравится. После окончания университета я вела довольно бурную жизнь, так что влияние Саймона оказалось благотворным.

Я познакомилась с ним вскоре после окончания университета в археологической экспедиции на юге Франции. Мы оба приходили в отчаяние оттого, что, копая и просеивая землю раннего норманнского поселения, мы делаем так мало открытий. Это сразу же нас объединило. На раскопках мы с ним были единственными, кто считал, что это пустая трата времени в Богом забытом месте. Но зато мы с Саймоном нашли друг друга. Несколько лет спустя, случайно столкнувшись в Нью-Йорке, мы обнаружили, что оба живем и работаем в этом городе. И мы решили иногда «зажигать» вместе – и до сих пор «зажигаем».

– Конечно, не обиделась! – отвечаю я с улыбкой. – Я так счастлива вернуться домой! Ведь я так давно не приезжала в свой родной город.

Ровно четырнадцать месяцев – с того ужасного дня похорон отца Чарли.

У Питера случился удар, его срочно госпитализировали в Норидж. Но врачи ничего не смогли сделать, и он так и не вышел из больницы.

Конечно, Чарли был убит горем, и я сделала все, что в моих силах, чтобы помочь ему. К счастью, я оказалась не единственной, на кого мог опереться Чарли: была еще и Луиза, на которой он недавно женился.

Я очень удивилась, когда Чарли позвонил мне и сообщил, что женится. Тогда я только начала работать в Нью-Йорке, и мне сразу же пришлось отпрашиваться домой. Но я не могла пропустить свадьбу Чарли. Его невеста Луиза казалась приятной девушкой, и мы с ней подружились за то короткое время, которое я провела в Сэндибридже.

Саймон не сопровождал меня ни в одном из этих кратких визитов домой. Дело в том, что, когда Чарли женился, мы с Саймоном едва начали встречаться. Да и неуместно представлять его родным и друзьям на похоронах. Но сейчас время вполне подходящее, и я испытывала радостное волнение.

– Ну что же, я рад! – сказал Саймон, и его темные глаза блеснули. – Я всегда счастлив, когда счастлива ты – пусть ты и родилась в городе, который находится за несколько световых лет от Лондона!

Мы с Саймоном живем в Челси. Квартплата совершенно грабительская, и я вношу, сколько могу. Мое жалованье хранителя в музее Виктории и Альберта намного меньше доходов, которые приносит Саймону его бизнес: он разыскивает антиквариат для богатых клиентов. Саймон энергичный, предприимчивый и в высшей степени успешный бизнесмен.

– Ну вот мы и на месте! – объявляю я, увидев маленький указатель с надписью «Сэндибридж – жемчужина норфолкского побережья».

Я направляю Саймона к моему дому, и мы останавливаемся у входа. Моя мама выглядывает из-за занавески, когда мы еще не вышли из машины.

– Грейс! – кричит она, выбегая из дома и заключая меня в объятия. – А это, должно быть, твой Саймон. – Она отступает на пару шагов и, окинув взглядом Саймона, одобрительно кивает. – Очарователен, действительно очарователен. Добро пожаловать, мои дорогие! – Затем, к моему ужасу, мама обнимает Саймона. Однако он улыбается и притягивает ее к себе.