– Ты сказала, что бал – одна из причин, по которой вы здесь, – напоминает папа, переводя взгляд с Саймона на меня. – А другая?

Я смотрю на Саймона, и он кивает в ответ.

– Вот эта! – Я поворачиваю кольцо на пальце левой руки, показывая довольно крупный бриллиант, который до сих пор скрывала. – Мама, папа, я… я хочу сказать, что мы помолвлены!

Мы с Саймоном расположились в комнате для гостей, а не в моей прежней спальне. Но там односпальная кровать, а в комнате для гостей – двуспальная. Сейчас Саймон дремлет, раскинувшись на ней.

Чтобы не потревожить его, я на цыпочках выхожу на лестничную площадку и открываю дверь своей бывшей спальни. И только сейчас до меня доходит, что это больше не моя комната. Теперь она стала кладовой для вещей, которым родители не могут найти другого места. Там, где красовались постеры с моими любимыми рок-группами, актерами и кинозвездами, мама повесила очень скучные эстампы с изображением растений. А платяной шкаф теперь полон бумаг, журналов и папиного старого снаряжения для крикета. Но чего же я ожидала? Сейчас мне тридцать лет, и вряд ли можно было ожидать, что родители сохранят комнату в неприкосновенности как мемориал моей юности.

Я уже собираюсь выйти, как вдруг замечаю на комоде что-то под ворохом старых портьер. Приподняв уголок портьеры, я вижу единственный предмет, оставшийся на том же месте. Это Реми.

Я осторожно снимаю портьеры и кладу их на кровать, где свалено разное барахло. Затем я возвращаюсь к старой пишущей машинке, которая предсказывала, давала советы и иногда омрачала мои юные годы.

– Так-так-так, – шепчу я, как сыщик, столкнувшийся лицом к лицу с преступником. – Значит, ты все еще здесь?

Реми, как всегда, безмолвно созерцает меня.

– Сегодня тебе нечего сказать в свое оправдание? – насмешливо осведомляюсь я.

Однако мне сразу же становится стыдно. Когда я была юной, мне действительно не всегда нравилось то, что говорил Реми. Я считала, что он не раз советовал мне что-то не то. Но теперь меня поражает, что его советы, казавшиеся неправильными, часто оказывались более чем во благо.

Возьмем, к примеру, Чарли. Ходят слухи, что благодаря своим пекарням он стал миллионером. Не знаю, так ли это – ведь Чарли не из тех, кто хвастается или сорит деньгами. Но когда я видела его в последний раз, он определенно не испытывал стеснения в средствах.

Стал бы он таким успешным, продолжая следовать тем путем, который планировал?

А теперь возьмем Дэнни. Он бы никогда не оказался рядом с Сэндибридж-Холлом в ту ночь, если бы я не уговорила его сорвать вечеринку. Но, став калекой, он учредил благотворительный фонд, который помогает бесчисленным подросткам. Этот фонд располагает средствами, превышающими все банковские счета Чарли.

И тут мне вспоминается фраза из последнего письма Реми: «…жизнь не всегда так однозначна, как кажется. Иногда плохое приводит к хорошему».

– Возможно, ты и прав, Реми, – шепчу я. Бриллиант на моем пальце вспыхивает в свете лампочки, висящей под потолком. С минуту полюбовавшись им, я перевожу взгляд на машинку. – Так что ты мне посоветуешь, Реми? Что я должна делать дальше?

Саймон сделал мне предложение в одном из наших любимых ресторанов в Лондоне, причем очень романтично: он спрятал кольцо в десерте. Я действительно любила его – и знала на все сто процентов, что это так. Но что, если я приняла неправильное решение? И оно не направит меня на правильный путь? Тот, которым следуют сейчас Чарли и Дэнни?

Реми безмолвствует – как всегда, когда за ним наблюдают.

– Грейс?

Я слышу, как Саймон пошевелился в соседней комнате.

– Я вернусь позже, – говорю я Реми. – На всякий случай.

Когда мы сообщили моим родителям радостную новость, мама израсходовала весь домашний запас бумажных носовых платков. Она плакала, приговаривая, что уже перестала этого ждать. Затем папа с мамой стали настаивать на том, что нужно где-нибудь отпраздновать это событие.

– Я собиралась приготовить мое фирменное жаркое, – сказала мама с затуманенным взором, – но тут нужно нечто особенное. Боб, закажи столик в Холле!

– Удастся ли нам туда попасть в последнюю минуту? – засомневался папа.

– Непременно удастся, если ты напомнишь Морису, что он твой должник. Ведь это ты раздобыл для Хелен ту вазу Муркрофта, которую она хотела для их юбилея. – Мама многозначительно посмотрела на папу. – Морис – метрдотель в новом ресторане, – пояснила она нам.

– Новый ресторан в Сэндибридже? – спросила я. – Где же он?

– В Сэндибридж-Холле. Сегодня там не только устраивают такие мероприятия, как бал Дэнни. Это ресторан со своим шеф-поваром, имеющим награды! И мы сможем туда попасть, если твой отец снимет телефонную трубку!

Папа закатил глаза, но тем не менее поднялся с места. Мама следовала за ним по пятам.

Когда они удалились, Саймон сказал с улыбкой:

– Мне нравятся твои родители.

– Это потому что ты провел с ними всего пару часов! Посмотрим, скажешь ли ты то же самое после целого вечера в их компании!

Наше такси въезжает в ворота и следует по длинной подъездной аллее, посыпанной гравием. Сэндибридж выглядит невероятно красиво. На всех деревьях мерцают маленькие лампочки, придавая поместью сказочный вид.

Когда я была здесь последний раз, из окон вырывалось пламя, а стены были окутаны клубами дыма. Но сегодня вечером у Сэндибридж-Холла гораздо более приветливый вид. Мы останавливаемся перед мостом через ров.

Папа платит таксисту, а мы с мамой и Саймоном стоим, восхищаясь Холлом. Он искусно освещен, мягкое сияние усиливает красно-желтые тона кирпичной кладки и отражается в воде.

– Вот это сюрприз! – восклицает Саймон, благоговейно рассматривая здание. – Я не ожидал обнаружить такую жемчужину тюдоровской архитектуры здесь, в Сэндибридже.

– Да, Холл отличается от остальной части города, – говорю я. Интересно, сильно ли изменилось здание с тех пор, как я была здесь в последний раз? – Похоже, владельцы проделали большую работу. Мама, разве он не пустовал после пожара?

– Да. В течение нескольких лет дом был выставлен на продажу, пока его не купила компания, которой он принадлежит теперь. Чтобы исправить ущерб, причиненный пожаром, требовались такие затраты, что никто не хотел покупать здание.

– Оно великолепно, – говорит Саймон. – Этот чудесный ров делает его похожим на замок. Как приятно, Джанет, когда ров прямо у твоего порога!

– Да, Саймон, это чудесно, – соглашается мама. – Знаете, когда-то мы проводили здесь очистку дома, – с гордостью произносит она. – Не правда ли, Грейс?

– Мы проводили очистку сторожки, – уточняю я. – Разве весь антиквариат и произведения искусства из этого дома не сдали на хранение?