сел читать об истории Китая. Мыслям надо время, чтобы успокоиться, а уже потом проводить разбор ситуации, разработать план дальнейших действий. Сидеть и ждать времени не было.

16

На другой день всё шло, как обычно, ни профессор, ни я не подавали вида, что было вчера. Но вечером меня ждала встреча. Когда я вошел в свою квартиру, то увидел, что в кресле сидит уже знакомый мне майор Вэнь.

– Вечер добрым не назову, – вместо приветствия произнес я, – что вы делаете в моей квартире? Мне кажется, вы пренебрегаете гостеприимством. В прошлый раз, вы хотя бы позвонили в дверь.

– Не обижайтесь, господин Жан. Это простая мера предосторожности, как и в прошлый раз. Ваша квартира, единственное место, в этом городе, где мы можем поговорить, не привлекая внимания. А ждать у двери, когда вы придете, из того же разряда. Местное управление не знает, что я здесь. Ни к чему им знать тонкости. Да, вы проходите, садитесь, что стоите.

– Глупо стоять, когда госбезопасность предлагает сесть, – я прошёл и сел на диван, – а где ваше сопровождение?

– Зачем оно сейчас. Меньше ушей, меньше слухов. Они ждут в машине.

– Что вам надо? – спросил я холодно.

– Мы предлагаем вам сотрудничество, – произнес он будничным тоном, словно мы разговаривали на житейские темы для поддержания беседы.

– А мне это зачем?

– Это может быть полезным. То, что я здесь, это результат вчерашней вашей встречи с местным управлением. Я всегда знал, что вы сообразительны и умны. Не забивайте себе голову вопросами, которые не имеют к вам отношения. Я не собираюсь ничего доказывать, по вчерашнему поводу. Здесь вас не прижмешь. Сотрудничество заключается в следующем: мы даем вам информацию для англичан, ложную конечно, и вы её им передаете.

– Вы меня услышали? Мне это зачем?

– Для спокойствия. Вашего спокойствия и безопасности, а также вашей женщины.

Переигрывает, хотя откуда ему знать, что знаю я: – А она здесь причем?

Ясно, что ей ничего не сделают, а просто играют на обычных человеческих эмоциях, привычках, чувствах.

– Она же вам не безразлична. Но это не всё. Рано или поздно, вы захотите уехать. Так вот, мы вернем вам вложенные средства с процентами. Вы можете перевести их, и вернуться на родину состоятельным человеком.

– Я не считаю себя бедным.

– Возможно. Но знаете, мы наводили о вас справки и ничего интересного не узнали.

– А что вы хотели узнать? Может быть, не там искали?

Мои документы были в полном порядке, иначе меня не послали бы, зная, что могут поинтересоваться кто я и откуда. К тому же англичанам это было сделать проще, но и они ничего не нашли компрометирующего меня.

– Может быть.

– А для чего вам всё это?

– Видите ли, они сами вышли на вас. Они вам не верят, но они в вас заинтересованы. Если вы не будете давать им информацию, то они будут искать её другими путями.

– Так пусть ищут. Вам то что.

– Это игры профессионалов. Раз они думают, что в лаборатории не всё так, как заявлено официально, то зачем их переубеждать. У каждого государства есть свои секреты. И если разведка ищет не там и не то, то она уже тратит время, меньше уделяя времени другим вопросам. Мы водим их за нос. Идёт игра. Теперь понятно?

– Мне не хочется играть в эти игры. Они опасны для здоровья.

Он кивнул головой: – Есть такая вероятность, не спорю, но вы, же понимаете, что несчастный случай всегда возможен.

– Угрожаете?

– Нет, размышляю. Но вернусь к предложению. За передачу информации англичанам, мы обеспечиваем вам спокойный выезд из страны, с денежными средствами.

– А если с Аи?

– Можно подумать.

– Где гарантии?

– Вы вправе сомневаться. Даже если бы мы подписали бумагу, то она ничего не значит. Вам остаётся поверить мне на слово.

– Я не знаю его цены.

– Вот и проверите.

– Или меня убьют по окончании, как ненужного свидетеля игры.

– Не разумно. Нам вы не мешаете, англичанам тоже, даже если они поймут, что получали дезинформацию. Вам самому говорить об этом вообще нет смысла. Так что устранение вас не приносит пользы никому, а кровь редкий спутник в нашей работе.

– Не очень верится. А вы уверены, что они поверят?

– Не совсем поверят, конечно, но среди ложной информации о разработках всяких вирусов, о чем они бредят, будет и доля правды. Разработки ведутся во всех странах. Даже, если им удастся получить ещё что-то, они не смогут вас обвинить, так как вы передавали то, что смогли достать.

– А как я смогу узнать?

– Вы попросите у них фотоаппарат и будете фотографировать документы, которые мы для вас подготовим. Это будет отдельная папочка, информация в ней будет увеличиваться.

– И где всё происходить будет? Я бы не хотел с вами встречаться.

– И не надо. На работу мы приходить не будем. Здесь у вас дома.

– Я не специалист как вы, но всё же, если листок лежит на столе, то не факт, что в кадр не попадет кусок стола. А если, как вы говорите, у них могут быть иные возможности, то кто-то может сказать, что это не тот стол, не в том кабинете, где хранятся документы. Я думаю, что надо всё делать в кабинете у профессора.

Он оценивающе посмотрел на меня.

– Вы умнее, чем я думал. Может быть, вы действительно не тот, за кого себя выдаете?

– Вы же проверяли.

– Вот потому и сомневаюсь.

– Но если вы сомневаетесь во мне, то смысла продолжать разговор нет, тем более, если здесь нет никаких секретов, что вы пытаетесь мне внушить. Про игру я понял.

– Секреты всегда есть, я уже упоминал об этом. Есть разработки и если они проводятся, то это можно продавать. Вы же для этого тоже вложили свои средства. Продовольствие – важная тема в мире. Накормить народ, что ещё важнее. Кто владеет технологией, тот может оказывать влияние на политику, экономику других стран.

– Понятно. И как вы собираетесь это делать?

– Что вы предложили верно. Вы будете вести съемки в кабинете профессора. Папки вам будут доставать.

– И уходить, – заметил я.

– Зачем?

– Не люблю, когда стоят рядом. Считайте это прихотью. Всё же убрано, кроме одной папки. И лучше вечером.

– Почему?

– Трудно представить съемки при дневном свете. Возникнут вопросы, как я попал в кабинет днем, когда есть сотрудники, когда профессор может войти.

– Согласен.

– Я не дал ещё согласия. Я должен подумать.

Он улыбнулся: – Если бы вы согласились сейчас, то я был бы уверен, что вы обманываете,