а так даже при моём сомнении, есть доля вероятности, что вы тот, за кого себя выдаете.

– Если вы сомневаетесь, тогда зачем всё?

– Я это уже говорил, не хочу усложнять игру, да и работа у меня такая, во всём сомневаться. Сколько вам надо времени на размышления?

– Пару дней хватит.

– Договорились. Через пару дней приезжайте в Пекин. Телефон знаете. Позвоните, мы, если будет надо, встретимся и обсудим. Здесь встречаться больше нет смысла. И прошу вас, – он сделал паузу, – не надо глупостей. Вы не у себя дома, помните это.

Он вышел, пожелав мне спокойной ночи. Я понимал, что они хотят. Верить в то, что меня оставят жить спокойно, не приходилось. Было два варианта, либо заставят работать на себя в Европе, либо уберут. Ни то, ни другое не входило в мои планы. Слишком много служб, а я один.

Но это был шанс. Я мог передавать МИ-6 ложную информацию, а главное, я получал доступ в кабинет профессора, притом легально. Ясно, что всё будет контролироваться, но упускать шанс получить реальную информацию я не мог. Игра не может быть затяжной, у меня всего несколько недель в запасе, а дальше я должен исчезнуть, и лучше сам, и живой. Следующим этапом будет поездка в Пекин якобы для получения фотоаппарата и встречи с Брауном. Встречаться я не собирался, всё проведу через ячейку камеры хранения. Повезу её назад в Пекин. На своих, выходить я не мог, да и не было смысла, вся операция на мне, они теперь мне не помощники, и светить лишние контакты незачем, им еще здесь работать. Китайцы подставляли меня англичанам. Только наивный бизнесмен мог думать, что систематическая съемка документов и их передача в дозированной форме из одной и той же папки возможна. Это разовая операция. В разведке дураков стараются не держать. Получая информацию дозировано, англичане зададутся вопросом, откуда у меня вдруг систематический доступ к документам. Они поймут, что это игра, а так как я знаю их в лицо, то это может привести к смене сотрудников, что хлопотно. Как только они это поймут, моя жизнь опускается до цены пули и местная безопасность в стороне. Поэтому остается проведение разовой операции, а правда там или нет, откуда мне знать, что добыл, то и отдал. Главное получить истинную информацию для своих.

Через два дня я приехал в Пекин. Слежку я вычислил быстро. Зашёл в телефонную будку сделал звонок на номер в посольство англичан, который китайцы могли и знать, но не тот, что дал мне Браун, сказал банальную фразу, якобы пароль, ответивший, ничего не понял, но и это не плохо, важно, что звонок я сделал. Дальше я около двух часов ходил по городу, заходил в магазины, кафе. Мне нужно было условное время, словно я выжидал, когда фотоаппарат положат в ячейку. Затем проехал на вокзал, якобы достал фотоаппарат из ячейки. Сотрудники наружной службы были на месте и наблюдали за выемкой. После этого я позвонил майору Вэнь и предложил встретиться у себя дома. Через час в дверь позвонили, он был один.

– Что скажете? – поинтересовался он, когда вошёл и устроился в кресле.

– Я согласен. Не скажу, что это мне приносит удовольствие. Мне приятнее было бы жить, как и прежде, не зная вас.

– Мне тоже. Если вы согласились, то надо встречаться с Брауном и получить фотоаппарат.

Он проверял меня, хотел выяснить, насколько я откровенен. Ну, что же поиграем по моим правилам.

– Я, когда принял решение, то посчитал, что нет необходимости встречаться с Брауном. Я позвонил, и они мне передали фотоаппарат, положив его в ячейку автоматической камеры хранения. Час назад я его забрал.

Он сделал удивленное лицо, якобы удивленное. Он переигрывал, слишком просто играл, хотя для дилетанта, коим он меня считал, сошло бы.

– Значит, у вас была предварительная договоренность о работе на них?

– Договоренности не было. Они предложили, если я соглашусь позвонить им. Так что если бы я не согласился с вами, то и звонить не стал бы.

– По какому номеру звонили?

Я назвал номер и условную фразу, которую сам и придумал. Проверить номер они могли, узнать так ли это было, нет.

– Где фотоаппарат?

– Со мной, – я достал его из сумки и протянул майору.

Он осмотрел его и вернул.

– Тогда начинаем. Завтра возвращайтесь, а через несколько дней, когда подготовят документы, вас, известят, и съёмка будет обеспечена.

– Под вашим контролем?

– Наших сотрудников рядом не будет. Папку положат в сейф, откуда профессор её и достанет.

– Он всё знает?

– Не всё, только то, что надо. Зато это обеспечивает контроль.

– Он ваш сотрудник?

– Нет, конечно, но он гражданин. Для чего ему всё знать. Он должен положить папку на стол и выйти. Кто это будет не его дело, он даже не знает, что это будете вы. У вас для съемки полчаса. Затем вы должны будете уйти, а он вернется. Не сложно?

– Не знаю. Увидим.

– Тогда всё. Когда отснимите, то на другой день приезжайте в Пекин и встречайтесь с англичанами, дальше наша забота. У вас есть вопросы? Пожелания?

– Какие тут вопросы, а пожелание одно, не видеть и не знать ни вас, ни англичан.

– Ну, ну. Всему своё время. После будете считать, что это был сон, но потом.

Он попрощался и ушёл. «Как бы этот сон не стал вечным», – подумал я после его ухода. Встречаться с Аи я не хотел. У неё могли быть вопросы, а напрягаться над ответами я не хотел, тем более, наверняка, им будет известно, встречался я с ней или нет. Пусть считают, что я в напряжении и мне не до женщин.

Но я ошибался, вечером позвонила Аи.

– Ты почему мне не звонишь? – обиженно сказала она.

– Извини, но замотался и не хотел быть грустным, а веселиться нет повода. А ты откуда узнала, что я приехал?

– Я позвонила тебе домой, потом на работу, и мне сказали, что ты уехал в Пекин. Я сначала обиделась, что ты не звонишь, но потом решила позвонить сама.

Аи знала мой рабочий телефон, должна же она его знать.

– Извини.

– Если тебе грустно, давай грустить вместе.

– Давай, тогда приезжай ко мне.

Она приехала через час. Мы пили вино, разговаривали, она не расспрашивала ни о работе, ни об агентах. В общем, было всё так, как бывает между мужчиной и женщиной, когда они на свидании и давно перешли грань простых разговоров. Ближе к ночи она уехала.

17