– Согласен! И вообще, осознание того, что ты своя, очень притупляет бдительность. Правда.

– Я тоже это заметила. Что будем делать?

– Пока не знаю, но на это необходимо обратить внимание, иначе можем провалиться.

Настроение было испорчено почти до самого вечера, затем дела отодвинули эти переживания в сторону, тем более что Карин уехала в Элден, домой. Но она вернулась ближе к вечеру и, похоже, возвращаться домой не собиралась. Забралась в «шторьх», шевелила расстопоренными рулями и что-то писала в толстой тетради. Затем накинула стопора и закрыла кабину.

– Ты обещал научить меня навигации, – напомнила она, сев напротив него в то время, когда он заканчивал ужинать. Ужин сделала Карин, самостоятельно растопив печь на кухне, и заодно прокипятила какое-то белье и сменное в большом баке, пока Вольфганг был в штабе и на полетах. Он внимательно посмотрел на девушку, у которой было очень серьезное лицо:

– Что-то произошло? Почему ты такая серьезная?

Карин тяжело выдохнула:

– Отец запретил мне сюда ехать, но я уехала.

– Почему?

– Что почему? Почему я уехала или почему он запретил?

Вольфганг пожал плечами, оба вопроса его интересовали. Наступила тишина, потому что он ничего не ответил. Карин несколько минут думала, затем спросила, где она может взять книгу по навигации.

– В той комнате на полке, «Аэронавигация» Фосса.

Карин вышла из комнаты, и Вольфганг остался один дожевывать айнтопф, приготовленный ею. Затем он подошел к холодильнику и достал оттуда бутылочку баварского темного пива «Энгель». Чуть постояв возле открытой двери, достал вторую и налил пиво в высокие бокалы. Хотя сам предпочитал пить прямо из бутылки. Вытащил из шкафчика поднос, маленькую вазочку, нарезал маленькими дольками вяленую оленину из какого-то «подарка фюрера», которые периодически присылали в полк, и, постучав в дверь, хотя это была его спальня, вошел в комнату после того, как Карин открыла.

– Не помешаю? Я могу войти?

В руках у Карин была книжка по навигации, но глаза были влажные, и в руках носовой платочек.

– Разреши!

– Что это?

– Это нам.

– Я не пью пива, я не понимаю его вкуса. Ты не рад, что я вернулась? И что прилетела назад?

– Почему ты так решила?

– Во-первых, ты не сказал о том, что ты рад этому. Во-вторых, ты нарушил правила конспирации. В-третьих, отец сказал, что мы нарушаем все правила, и чтобы я не превращала задание в личную жизнь, а в-четвертых… – нервы у Карин были на пределе, и ей хотелось реветь, что она и сделала.

– Ну, и что «в-четвертых»? – спросил Вольфганг, когда она прекратила всхлипывать и вытирать нос каждые пять секунд.

– Я уже все сказала, когда шли из Каринхалла. А ты…

– А я тебя поцеловал за это.

– Тебя заставили это сделать эти Геринги! А ты ничего не сказал! Почему ты ничего не сказал? Ни тогда, ни сегодня! Только почему мне не сиделось в Каринхалле! Я навязываюсь?

– И точно, девушки любят ушами! Нет, Карин. Все в порядке, я не отказываюсь и не собирался отказываться от своих слов.

– Ты ничего не сказал!

– Ты вчера обедала?

– Конечно, а при чем здесь это?

– Что я сказал за обедом?

– Что ты не возражаешь против того, что о помолвке объявят вечером.

– Помолвку объявили?

– Да.

– Я протестовал?

– Нет.

– Тебя поцеловать?

Карин готовилась что-то ответить и стояла, слегка приоткрыв рот. Ее поцеловали, и язык Вольфганга несколько раз коснулся ее языка, чуть подразнив девушку.

– Ну, и что «в-четвертых»?

– Мне показалось, что я расстроила тебя, и мне очень не понравилось то замечание, которое ты сделал: «Пока не знаю, но на это необходимо обратить внимание, иначе можем провалиться». Ты знаешь, это прозвучало как приговор. Мне хотелось успокоить тебя, а получилось так, как получилось. Извини.

– Прекрати реветь. Все в порядке, нас еще могут вытащить из домика в столовую и начать поздравлять. Судя по всему, так и будет.

– Я сейчас не смогу, меня всю трясет.

– Выход один: погасить свет и лечь в постель. В этом случае нас вряд ли потревожат. С заплаканным лицом идти в столовую не стоит.

Пару секунд подумав, Карин решительно погасила свет.

– Вот об этом я и не подумала!

– Ты о чем?

– О заплаканных глазах!

Тут зазвонил телефон, Вольфганг снял трубку:

– Фон Вольфи, здесь.

– Командир, мы ждем вас…

– Идиоты! – ответил Вольфи и повесил трубку. Сдавленный смех Карин, она села на кровать и просто давилась от смеха, прикрыв рот рукой, представляя себе сцену в столовой. Вольфганг обнял ее. Она еще раз всхлипнула и спросила:

– Ты больше не сердишься на меня?

Ну что было ответить человеку!

Он позвонил в штаб гауптману Хойзе, но дежурный сказал, что того в штабе нет, он в полковом казино.

– Передайте дежурному по связи, что со мной соединять только по тревоге и Берлин.

– Яволь, герр гауптман.

Вольфи пошел в «дальний» душ, и когда вернулся, Карин сидела в постели и читала «Навигацию».

– До чего дошла? – спросил он о книге, но получил совершенно другой ответ:

– До опасности строить замки на песке. В любой момент злая королева может рассчитать свой курс, прилететь сюда и разрушить его, украв принца или принцессу из него.

Она положила книгу на прикроватную тумбочку и потянула за веревочку выключателя ночной лампочки, встроенной в спинку кровати. Вольфи увидел на своей тумбочке два бокала с пивом, поднял поднос и перенес его на кухню. До утра пиво испортится. Он присел за стол, достал сигарету, закурил и пригубил темный напиток. «Семейная жизнь» в первый же день дала огромную трещину, которую, скорее всего, уже не залатаешь. Карин поняла, что всё, что их окружает, враждебно отнеслось к ее чувствам. Рыцарь на белом коне стал еще более уязвим, крепость построить невозможно. А за семейными отношениями скрыта еще одна опасность: дети. Вся мораль рейха построена так, что замужняя женщина без детей – нонсенс. Тут же начнутся подколы и неуместные вопросы о здоровье. И ей стало понятно, что ее детская мечта найти человека, близкого ей по духу, и товарища по борьбе, и жить с ним долго и счастливо, пока смерть не разлучит их, оказалась неосуществима. Что придется создавать впечатление, делать вид и ни в коем случае не давать волю чувствам. Они смертельно опасны. В общем, как и говорил сегодня ее отец, чем дольше вы пробудете женихом и невестой, тем лучше для дела. Кончится война, а там и будете решать, что есть что и кто есть кто на этом свете. Не стоит лететь на огонь чувств, как ночная бабочка. Крылышки припалишь мгновенно.