Остаток дня мы с Джерри провели вместе с нашей компанией в номере Джейн и Рассела. Это был первый раз за последние тринадцать дней, когда мы смогли собраться все вместе. А также и последний, потому что на следующее утро Джейн, Рассел, Мэтт, Рейчел и Дайан улетели домой. Фиона и Дэвид решили задержаться до следующего вторника. Я уверена, что решение уехать далось нашим друзьям нелегко, и они потом, наверное, долго винили себя за то, что оставили нас в Прайя-да-Луш, когда Мадлен все еще не была найдена. Рано или поздно им все равно нужно было возвращаться домой. Их жизнь продолжалась. Но тот ужас, через который им довелось пройти вместе с нами, до сих пор прочно связывает нас. Конечно же, прощание было очень эмоциональным.

Лишившись трех друзей, улетевших в Великобританию, Шон и Амели продолжали ходить в Клуб для малышей каждый день. Поиски Мадлен требовали от нас все больше и больше сил и времени, и на детей их у нас оставалось все меньше, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что в те первые недели мы не могли, да и не должны были вести себя иначе, как по отношению к близнецам, так и ко всему остальному. Мы всегда были где-то рядом, и я надеюсь, что за то недолгое время, которое нам удавалось с ними проводить, они успевали осознать, что мы их любим и что они очень важны для нас. Хаос происходящего и витавшая в воздухе печаль, похоже, их не коснулись. Когда близнецы видели Мадлен по телевизору, они радовались и махали ей ручками.

Трудно сказать, что они тогда понимали, ведь им в то время было всего по два года и два месяца. Но до этого они проводили в обществе Мадлен практически каждый день своей жизни и, как и их старшая сестра, были очень смышлеными для своего возраста. Между близнецами складываются особенные отношения, это все знают, и хотя Шон и Амели во многом не похожи друг на друга, как небо и земля, думаю, то, что у каждого из них есть своя «половинка», смягчило для них удар. Я уверена, что столь существенные изменения в семье и психологические последствия этого один ребенок или даже дети разного возраста восприняли бы куда острее.

Алан Пайк, конечно, говорил с нами и о близнецах (хотя мы тогда этого не знали, он и с нашими друзьями провел беседу насчет того, что можно, а что нельзя рассказывать детям). Так же Алан связал нас с Дэвидом Трики, дипломированным детским психологом, специализирующимся на травмах, вызванных утратой близких, которому уже приходилось работать с семьями похищенных детей. Дэвид, по случайному совпадению недавно получивший должность в Лестере, приехал в следующем месяце в Прайя-да-Луш и провел с нами четыре часа. Нам просто надо было убедиться, что мы все делаем правильно.

Дэвид сказал нам, что с детьми мы должны быть абсолютно честны. Если они задают вопрос, отвечать нужно правду, ничего не утаивая. В нашем случае, отметил он, нам ничего действительно страшного рассказывать Амели и Шону не придется, поскольку мы не знаем, что произошло с Мадлен. Естественно, взрослея, они будут задавать более серьезные вопросы, и на основании наших ответов постепенно составят картину произошедшего — получится своего рода информационная «пирамида». Пообщавшись с Шоном и Амели, которые беззаботно играли и смеялись так, словно весь мир создан для них, Дэвид заверил нас, что их состояние у него тревоги не вызывает. Но даже после этого мы поддерживали с ним связь, просто чтобы удостовериться, что мы на верном пути.

В четверг, 17 мая, Майкл с подачи Шери сделал заявление для прессы о начале деятельности фонда и о наших планах сделать кампанию более масштабной. Заработал веб-сайт «Фонда Мадлен», и за первые четыре дня его посетило сто миллионов интернет-пользователей. Листовки с призывом о помощи уже распространились по всей Европе, и различные международные организации начали включать фотографии Мадлен во все свои рассылки. В прессе появились фотографии нескольких наших друзей и родственников, читающих некоторые из множества писем, приходивших в Прайя-да-Луш.

Подобные встречи с журналистами проходили гладко, и все было бы хорошо, если бы не два коротких слова. Шери посчитала, что выражение «команда Макканнов» звучит очень хлестко, хорошо запоминается и наводит на мысль о сплоченной, решительной и деятельной группе, какой мы и являлись. Однако реакция была обратной: людям показалось, что это звучит слишком банально, и в результате в прессе появилось другое выражение — «медиамашина Макканнов» и даже «танк». И это стало первой ласточкой той критики, к которой нам в последующие месяцы пришлось привыкать.

Гуляя по променаду с Линдой и Седдо, мы совершенно случайно встретили Фиону, Дэвида и Скарлетт, после чего все вместе пошли в кафе перекусить. Что там теннис, даже такое, казалось бы, обычное дело, как поход в кафе с друзьями, вызвало у меня панику: как смею я развлекаться, не зная, что с Мадлен?

Это чувство и сегодня не покидает меня, проявляясь с разной силой: подспудное тревожное ощущение, что мы должны каждое мгновение нашего существования делать что-то связанное с главной целью этого самого существования. Оно не поддается логике и противится разумному осмыслению, поэтому мне пришлось просто научиться жить с этим. Но сейчас я готова признать, что нам нужно на какое-то время отключаться, забывать об этом, чтобы не сгореть окончательно. Конечно, для нас не менее важны наши Шон и Амели, которые нуждаются в полноценной родительской заботе. Но я твердо знаю: мы окружены таким количеством преданных друзей, что, когда делаем паузу, чтобы отдохнуть, нам есть на кого положиться. Мне и Джерри давным-давно стало понятно, как нам повезло — ведь мы имеем таких добрых и отзывчивых родственников и друзей.

На следующий день, это была пятница, 18 мая, нас покинули Линда и Пол. Расставаться при таких обстоятельствах тяжело. Мы уже много раз говорили «здравствуй» и «до свидания», и впереди нас ждало еще много встреч и разлук, но от этого было не легче.

В воскресенье на пару дней уезжал домой и Джерри. В Португалии мы провели уже почти три недели. На работе Джерри предоставили оплачиваемый отпуск по семейным обстоятельствам. Мне как замещающему врачу такой отпуск был не положен, но все мои коллеги скинулись и предложили мне двухмесячную зарплату, и я с благодарностью приняла эти деньги. Дома должно было состояться первое собрание вступивших в должность директоров «Фонда Мадлен», а еще мы хотели встретиться с нашими адвокатами, представителями «Контрол рискс» и британскими полицейскими, поэтому решили, что Джерри должен какое-то время провести в Великобритании и заняться этими вопросами. Учитывая огромный интерес прессы, этот перелет планировался с особой тщательностью. Власти обеих стран способствовали тому, чтобы все прошло гладко.

Суббота стала нашим семейным днем. Этот день был одновременно и сладостным, и горьким. Семья без Мадлен… Возможно ли такое? Ведь мы были семьей из пяти человек! Мы чувствовали, что должны выделить день на то, чтобы посвятить его Шону и Амели, и суббота, когда они не ходили в свой клуб, подходила всем. И все же для нас с Джерри это было ох как нелегко! Невозможно описать охватывавшее нас чувство вины всякий раз, когда мы испытывали радость от общения с близнецами. Без Мадлен все было не так. Близняшки были умничками и, конечно же, радовали нас, но отсутствие Мадлен делало наше существование мучительным. Мы старались изо всех сил: у нас три ребенка, и все они заслуживают счастливой жизни с родителями.