Тяжкая утрата не разбила сердце Ника Картера. Он возвратился в Нью-Йорк и снова принялся за свою деятельность. Постепенно рана, нанесенная его сердцу смертью Ирмы, заживала, а неумолимое время залечило ее окончательно. Прошли годы, сердечная боль утихла, но образ покойной невесты не был забыт криминалистом. И вот его раны снова открылись.

– Нет, такого сходства не бывает! Это она! Это Ирма Плавацкая!

Он, наверное, подумал бы, что бредит, если бы не испытывал сердечной боли. Поднявшись с кресла, он направился к мраморным ступеням башни. Но тут произошло нечто необъяснимое. Девушка поднялась со своего ложа. Очаровательная улыбка играла на ее прекрасных устах. Она протянула к сыщику руки и произнесла мягким серебристым голосом:

– Николай…

Призыв боготворимого существа сковал язык Ника Картера, и он только что хотел ринуться к ступеням, как вдруг свалился на пол, словно пораженный электрическим ударом. Через секунду к нему вернулось сознание. Пол шатался под его ногами, как от сильного землетрясения, розовый свет погас, цветы, фонтаны и все прочее было окутано непроницаемым мраком.

Только вверху брезжил слабый луч света. Взглянув по направлению его, Ник Картер снова увидел Ирму: она медленно исчезала в высоте. Но теперь лицо ее было покрыто смертельной бледностью и выглядело так, как он видел его много лет тому назад в гробу с той лишь разницей, что сейчас в нем отсутствовало все земное, и она, как бесплотный дух, уносилась ввысь. Глаза ее были закрыты, головка склонилась, на бледном ангельском лице отражалось глубокое страдание, руки были скрещены на груди, а полуоткрытые губы словно шептали ему последнее «прости».

– Ирма! Ради бога! Я с ума схожу! – воскликнул Ник Картер в порыве беспредельного отчаяния.

Дьявольский хохот был ему ответом. В ту же минуту яркий свет прорезал тьму и прогремел гром. Дрожание пола все усиливалось, и сыщик не мог уже более держаться на ногах. Он упал и в то же мгновение потерял сознание.

Когда Ник Картер снова открыл глаза и осмотрелся вокруг, то увидел, что находится в той же комнате, где ему был сервирован такой прекрасный обед.

– Что все это значит? Бредил ли я? Где Ирма и что с нею случилось? В последний момент я видел, что она, подобно ангелу, парила в воздухе.

Все эти вопросы сыщик произнес вполголоса. Вдруг он замолчал, так как услышал вблизи себя чей-то смех. Быстро вскочив, он увидел человеческую фигуру, которая сидела у окна с книгой в руке и в которой он тотчас же узнал Мурильо Кортеса. Но, присмотревшись внимательнее, сыщик усомнился в верности своего предположения. Сидевший у окна человек, безусловно, принадлежал к индийской расе. Художественно отделанный тюрбан, покрывавший голову незнакомца, и все остальное его одеяние: оранжевый кафтан с широким шелковым поясом, короткие желтые шаровары, коричневые шелковые чулки и красные туфли, – переносили вас в далекую Индию, где представители некоторых каст одеваются именно таким образом.

Но все же, несмотря на подобный наряд, Ник Картер, пристально всматриваясь в этого человека, готов был бы поклясться, что видит перед собой Мурильо Кортеса, если бы только его не приводил в смущение темный цвет лица незнакомца. Те же красивые зубы, та же обворожительная улыбка, тот же приятный голос, словом – те же самые черты, что так хорошо запечатлелись в памяти сыщика.

– Ну? Хорошо ли мы галлюцинировали? – спросил незнакомец.

Сыщик решил, что только наружным хладнокровием и неустрашимостью он может импонировать своему тюремщику.

– Да, удивительно, – отвечал он спокойным тоном, бросив пронзительный взгляд на выходца с Востока. – Мне снилось, будто я был в зале морга для опознания трупов, а по выходе оттуда сел по приглашению кучера в какой-то экипаж, где меня захлороформировали и доставили сюда.

Человек, которого Ник Картер принимал за Мурильо Кортеса, рассмеялся.

– Это было так же мало похоже на сон, как и завтрак и недавно проведенные вами сладкие минуты, – заметил он со смешком.

– Объясните мне, все это значит, – перебил его Ник Картер. – Во сне я видел дух единственного дорогого моему сердцу существа.

– Знаю-знаю, – кивнул таинственный человек с прежним загадочным смехом. – Вы видели Ирму Плавацкую, пять лет тому назад похороненную вами в Париже.

– Но ведь она же на самом деле похоронена там! Я сам провожал до могилы ее тело!

– По всей вероятности, это вам снилось, дорогой Картер. Если вы свяжетесь по кабельному телеграфу с управлением кладбища, то, безусловно, получите ответ, что могила, в которой была погребена Ирма Плавацкая, пуста.

– Тогда, стало быть, Ирма жива? – воскликнул, встрепенувшись, сыщик, но в ту же минуту махнул рукой и прибавил: – Нет, все это ложь и обман, рассчитанный только на то, чтобы расстроить меня. Вероятно, это и есть игра в кошки-мышки… Но я не так прост, как вы думаете. Ирма умерла, я это превосходно знаю!

– Как же вы можете утверждать это, если только что убедились в противоположном? – спросил индус. – Впрочем, милейший Картер, вы еще не то увидите в этом полном чудес доме. Что такое жизнь и смерть? Что вы знаете о загробных тайнах? Уверены ли вы, что бодрствуете, а не спите? И можете ли категорически утверждать, что существуете на самом деле, или это только игра воображения?

– Я полагаю, что вы привезли меня сюда вовсе не для того, чтобы предлагать мне такие философские вопросы, – оборвал его Ник Картер, непринужденно опускаясь на ближайшее кресло.

– Безусловно. Но позвольте вам представиться.

– Лишнее. Вы – то же самое лицо, с которым я познакомился в кабинете директора банка.

– Вы ошибаетесь, мой друг. Я вовсе не переодетый Мурильо Кортес. Ваше заблуждение объясняется нашим поразительным сходством. Чтобы быть вполне откровенным, мистер Картер, я должен вам сказать, что нас семь братьев, очень похожих друг на друга.

– Всего семь? – спросил Картер, пренебрежительно пожимая плечами. – Впрочем, я весьма рад, что вас не семьдесят семь братьев.

– О нет! Верьте мне, я говорю сущую правду – нас действительно семеро. Для отличия друг от друга мы назвали себя семью первыми буквами тибетского алфавита, и я, как четвертый, именуюсь Дацаром.

– Дацар! Враг земли, повелитель дьяволов!

– А! Стало быть, покойный приятель Томсон разболтал вам о нашей секте? – смеясь, воскликнул Дацар. – Но об этом мы побеседуем после. Я – все, и в то же время – часть; повелитель и – исполнитель. Вам это, разумеется, покажется непонятным.

– Я полагаю, – сухо пробормотал сыщик. – Но скажите мне, однако, кто этот ваш товарищ, с которым я познакомился у Саймона Грея?

– Это седьмой из нас – его зовут Граке.

– Знакомство с остальными членами вашей семьи меня пока не интересует. Гораздо более меня занимает вопрос, зачем, собственно, вы меня сюда доставили и что предполагаете со мной сделать?

– Вас доставили сюда в исполнение беспрекословной воли одного из семи, для того чтобы в этом доме познакомить вас с ужасами и мучениями, едва ли известными человечеству. Вместе с нами вы будете свидетелем пыток, недоступных даже человеческому воображению.