– Ах, вот как! Может быть, я предназначен для исполнения в них главной роли?

– Нет, ошибаетесь. Ваш черед еще не наступил. Я же написал в письме. Вы что, невнимательно читали?

– Ну мало ли… Хотя это меня успокаивает. Но кто же продемонстрирует перед нами это зрелище?

– Не будем пока интересоваться его именем. Во всяком случае, вам небезынтересно будет познакомиться с работой так называемой «обнимающей машины», имеющейся у нас.

– Вы дошли уже и до машин?

– Да, мы не теряем времени, – саркастически заметил Дацар. – Слышали ли вы когда-нибудь о «железной деве»?

– Стальная венецианская дева? Разумеется, слышал. Ее и теперь еще можно видеть в различных музеях.

– Наша «обнимающая машина» несравненно совершеннее; мы стоим на высшей ступени развития искусства и приложили все старания, чтобы создать нашу «железную деву» по последнему слову техники. Наша машина, так же, как и венецианская, имеет форму девы, но вместо глупых клинков, впивающихся в конце пытки дюйм за дюймом в тело жертвы, мы вставили во внутренность машины тысячи великолепно отточенных острых игл, настолько твердых, что они свободно пробуравливают самые крепкие кости; процесс идет медленно, так как иглы изготовлены различной величины. Лишь только «железная дева» начинает закрываться, иглы впиваются сперва в мясистые части тела, принося этим неимоверную боль жертве, и лишь по истечении сорока восьми часов объятия «девы» наносят смертельные уколы.

– Ну, это болтовня, из которой я не верю ни единому слову, – перебил сыщик.

– Вы скоро убедитесь в правдивости моих слов, – сухо возразил Дацар. – Что касается меня, то я уже был свидетелем великолепной работы «железной девы».

– Негодяй! – воскликнул Ник Картер, теряя наконец самообладание. – Я вижу, что вы хотите меня раздразнить простой болтовней. Случись только это! Уж я бы вам показал свои когти!

– Показать их вам теперь очень трудно, – возразил со смехом Дацар. – Хотя вы сидите и близко от меня, но нас разделяет сила, в действии которой, если угодно, можете в любую минуту убедиться. В общем, вам пока нечего беспокоиться за себя. Ожидающая вас смерть еще более ужасна, чем те пытки, которые вы увидите собственными глазами.

Ник Картер не отвечал. Сидевший перед ним человек казался ему настоящим извергом.

Несчастный Томсон был прав, говоря, что нельзя судить о человеке по наружности, а лишь по его внутренним качествам. Ведь невозможно было даже предположить, чтобы этот человек мог оказаться таким жестоким, каким только пылкая фантазия может представить себе страшного дьявола. И каким странным контрастом казались при этом обворожительная улыбка, игравшая на красивом лице Дацара, его приятный голос и изящные манеры.

Благодаря своему шестому чувству, чутью, Ник Картер был весьма далек от того, чтобы верить индусу, считая его слова лишь праздной болтовней.

«И тем не менее, – подумал сыщик, – что, собственно, я знаю про этого Дацара? Он мне кажется каким-то всезнающим, но принадлежит ли он к числу двух убийц несчастного Томсона и представляет ли собой известного мне Мурильо Кортеса – для меня загадка, которую я, тем не менее, разгадаю, как бы Дацар ни старался это скрыть. А пока необходимо найти какой-нибудь способ убежать отсюда, прихватив, кстати, с собой и этого темнокожего господина».

Дацар словно по книге читал мысли Ника Картера и сказал с улыбкой:

– Не ломайте себе голову над разгадкой тайны «семи», это вам не под силу, несмотря на ваши великолепные способности. Мы непостижимы, потому что созданы не так, как обыкновенные люди – из праха и мысли. То, что для людей невероятно, что они называют чудом, для нас ясно само собой. Мы – сверхлюди и не рождены, подобно смертным, ползать по земле, у нас есть крылья, мы можем измерять воздушные пространства, для нас не существует тайн… Мы знаем все!..

Сыщик не слыхал последних слов Дацара. Всеми помыслами своими он ушел в размышления об Ирме. Она мертва, он сам стоял у ее гроба, и тем не менее в течение нескольких минут он видел ее снова живою. И воображение рисовало ему картину ее появления: с поникшей хорошенькой головкой и скрещенными на груди руками. Теперь, когда сыщик находился в полном сознании, мозг его напрасно работал над разрешением этого непонятного явления.

К тому же он никак не мог объяснить себе еще одного обстоятельства. В Париже он был в маске изящного светского жуира, и эту маску он не снимал даже перед своей невестой.

И все же Ирма узнала его и назвала по имени в его теперешнем виде, в котором его никто не знал как Ника Картера. Каким образом могло это случиться? Сыщик закрыл глаза. Голова его шла кругом. Действительно ли слова Дацара были лишь пустой болтовней, или же на самом деле этот индус обладает той силой, о которой говорит?

И сыщику мучительно захотелось проникнуть в тайну этого улыбающегося дьявола в образе аристократа, но тот словно снова угадал его мысли и, откинувшись на кресле, ударил несколько раз в ладоши. В тот же момент бесшумно раздвинулись массивные дубовые плиты стен и из образовавшихся отверстий показались двенадцать громадных воинов-индусов. Как изваяния из темной бронзы, стояли в нишах их мощные фигуры в полном вооружении, в кушаках и темно-красных тюрбанах, красиво облегавших их головы. В руках они держали кривые сабли – страшное оружие Востока.

Зрелище это длилось одну лишь минуту, после чего плиты сдвинулись так же быстро, как и раскрылись, и Ник Картер остался снова вдвоем с Дацаром.

– Как видите, дражайший Картер, меня превосходно охраняют, – заметил индус со своей обычной улыбкой.

– Это ваше счастье, – пробормотал, скрежеща зубами, сыщик, – а то бы я с удовольствием освободился от вашего общества.

Наступила минутная тишина.

Затем Дацар начал снова.

– Не правда ли, вы очень любите своего помощника Патси, как отец сына?

– В первый раз вы сказали правду! – возразил с удивлением Ник Картер.

– Ну так слушайте: Патси также находился здесь.

– Несчастный!

– Скажите лучше – глупец. Он так старательно преследовал одного из семерых, что должен за это поплатиться жизнью.

– А кроме меня и Патси вы никого больше не захватили?

– Да, пока в наших руках лишь вы и ваш помощник, – отвечал Дацар, снова показывая свои великолепные зубы.

«Слава богу, – облегченно пронеслось в голове сыщика. – Значит Тен-Итси еще на свободе и, пока они не захватили моего мальчугана, умницу-японца, у меня есть надежда каким-нибудь образом вырваться отсюда».

– Ну, – прибавил он громко, – какую же программу развлечений вы для меня выработали?

– Сейчас узнаете, пока же могу вам только сказать, что сию минуту вы увидите своего любимца Патси.

– Это хорошо, – пробормотал про себя Ник Картер. – Я постараюсь переговорить с ним.