– Телохранитель. Командир личного десятка боярича. Так отец сказал, когда сюда отправлял. Только Тимка командовать военными не может, он мыслит иначе. Но задачи ставить умеет. Мы его мастеровую команду не всегда могли обойти. Было дело, они нас здорово обставили…

«Обратите внимание, сэр, на реакцию Славкиного подопечного. Зуб даю, он про эту сторону их отношений ни сном ни духом – вон как глазами хлопает».

– Правильная постановка задачи – гарантия ее решения, – подмигнул Мишка Кузнечику. – Так что боярич у вас, Славко, правильный: ему целым боярством управлять придётся, а не только военными командовать. Хотя без этого умения тоже никуда. Только… – Мишка прогнал с лица улыбку, – воинскому делу у нас есть кому учить, а с грамотой плохо. Боярин Журавль школу давным-давно устроил, а я только начинаю. Тимофей, наверное, уже знает, что грамотных у нас мало, читать-писать еле-еле научились, и то не все. А скоро нам ещё отроков пришлют, они, может, и букв не знают. Мне на всех не разорваться, так что, сами понимаете, наставники нужны, как воздух. Вот вы ими и станете.

Судя по выражениям мальчишеских физиономий, предложение застало друзей врасплох.

– Учи-ить? Нам? – Тимка с Медвежонком переглянулись и снова уставились на Мишку.

– А… самим учиться когда? – протянул Славко с неприкрытым разочарованием в голосе.

– Всегда! Самим учиться придется в первую очередь! – отрезал Мишка. – Учитель всю жизнь учится, иначе какой он учитель, к чертям собачьим – так… недоразумение. Да вы на грека своего посмотрите! Его же хлебом не корми – дай что-нибудь новое узнать.

– Эт да… – почесал Тимка нос. Задумался. Потом полез пятерней в затылок. И снова взглянул на Мишку. – Ну-у, как мастеровых учить, я знаю, а как остальных?

– Так же, как мастеровых. У вас, кроме грека, учителя есть? Или он один на всех?

– Не-е, Фифан у нас главный над всеми наставниками. И экзамены всегда он сам принимает.

«Значит, у них целый штат учителей имеется? И регулярные экзамены? Интересно! Это уже не просто так, а систематический подход к образованию и налаженная подготовка кадров».

– И часто у вас экзамены?

– Два раза в год, – вздохнул Медвежонок. – Были. А как теперь будет, не знаю. Греку-то в Слободу сейчас нельзя возвращаться… Наверное, кто-нибудь из наставников экзаменовать возьмётся. Может, Кадуй – он самый старший после грека. Математику с физикой рассказывает, когда Феофан в другие селища уезжает.

– Значит, старший? И много их у вас? – поинтересовался Мишка.

– Семеро… Их грек самых первых выучил. Теперь они учат. Моего среднего брата Феофан в наставники уговаривал, у него получается хорошо… – похвастался Медвежонок. – Он и нас иногда учит, помогает… Но отец ещё думает. Говорит, в группе смена нужна, а в наставники насовсем – это в Слободу идти жить или куда ещё пошлют. В других-то школах тоже кому-то учить нужно.

– А какие у вас уроки? Чему ещё учат?

– Ну, какие? – отроки переглянулись, и Тимка принялся перечислять, загибая пальцы:

– У совсем мелких только арифметика и чтение с письмом. Ну и рисование с природознайством – это тетка Улыба рассказывает, Кадуя жена. Ну, там, почему ветер дует, ночь наступает, да откуда трава растет и все такое… – Тимка пренебрежительно махнул рукой. – Сказки, в общем, больше, но это чтобы потом понятнее была физика с алхимией и астрономией. И это у тех, кто дальше учится. Ещё черчение… Ну, эт я уже говорил… – он вопросительно взглянул на Медвежонка. – Все вроде?

Славко кивнул и солидно добавил:

– У нас ещё картография есть. Но это я только с этой осени стал учить. А может, грек теперь тут учить будет? – с надеждой спросил он. – У вас же тоже школа есть?

«М-дя… Попали вы, сэр… «Тоже школа», как же… А грек и правда к нам удачно зашел – полезный товарищ, оказывается. Срочно приставим его пацанов учить! В смысле, когда протрезвеет…»

– Школа у нас есть, – не стал спорить Мишка, – да только немного не такая, как у вас: мы прежде всего воинскому делу обучаем. В остальном нам у вас поучиться не грех. А читать вы по каким книгам учитесь? Неужто по Писанию?

– Книг мало, – вздохнул Медвежонок. – Больше просто списки. Истории интересные есть – зачитаешься, но мало – их Юрка переписывает, когда у него силы есть. А так больше по тем, что грек дает. А Писание – это что?

– А-а-а, это книги христианские, – пояснил ему Тимка. – Тебе их читать все равно придется – иначе не покрестят. Там, правда, не совсем понятно без привычки – написано языком, каким в церкви говорить надо. Ну, то есть слова вроде знакомые, но складывают их как-то…

Тимка неопределенно покрутил в воздухе рукой, не нашел подходящего сравнения и резюмировал:

– В общем, запоминать надо. И науки там нету совсем, и приключений… почти. Скучно, в общем, но привыкнуть можно. Ничего сложного – заучить просто, чтоб если кто спросит, сразу с любого места сказать мог.

– Запомню, раз надо, – вздохнул Славко и добавил рассудительно: – Память все равно надо на чём-нибудь… таком… развивать, тогда и нужное влет запоминать научишься, а разведчикам много чего требуется в голове удерживать. Отец всегда так говорит.

«Нигилисты, блин, на всю голову… На языке у пацана так и вертелось «на чем-нибудь ненужном». Сдержался в последний момент. Это вам не лесовики с их безусловной верой в Божью силу, когда только и остается доказать, что ваш Бог сильнее. Конечно, и эти не атеисты – такого даже Журавль со всеми его заморочками и нововведениями вряд ли мог добиться, но налицо полное отсутствие трепета перед Священным Писанием у второго (или уже третьего?) поколения обучающихся в школе новой формации. И у Тимки, кстати, тоже, хоть он и числится христианином.

Ладно, новый поп сюда доберётся и пусть сам разбирается с идеологическими заморочками. А Феофана-грека срочно протрезвить – и к доске! Нам учителя сейчас на вес золота».

* * *

– Ну что, мистер Фокс? Намекаете, что пора бы нам с вами побеседовать? Ага, мало я сегодня язык отбивал на всех этих советах-переговорах, так и вы туда же! Или у вас слов нет – одни эмоции, и те непечатные, вот вы их таким образом и выразить изволили? Завидую. Черной завистью завидую, морда ты бронзовая, мне эмоции и прочие глупости – роскошь сейчас непозволительная.

Мишка устало усмехнулся, поднимая с пола фигурку бронзового Лиса, каким-то образом выпавшую из мешочка, в котором он носил ее на поясе. Как уж он умудрился развязаться – бог весть, но драгоценный мистер Фокс напомнил о себе и потребовал внимания. Не то чтобы Ратников склонен был видеть в подобных мелочах знак свыше, но внезапно понял, что ему самому сейчас, несмотря на усталость, необходим разговор с бронзовым «исповедником». Настолько, что даже сон отступил перед потребностью выговориться. Для того хотя бы, чтобы все сегодняшние разнообразные и многочисленные события, разговоры и решения утрясти в голове и систематизировать.