— Во̀лим тэ! — ответил он. — Я так давно люблю тебя. Люблю. Во̀лим тэ!

Марко швырнул документы на развод Марату на стол, едва оба отмыли кровь.

— Подписывай!

— Да пошёл ты! — огрызнулся Марат.

— Хорошо, как скажешь, — подмигнул тот Аринке, и она, как ни старалась сдержаться, улыбнулась в ответ.

Мама Ии оказывала им на кухне посильную помощь, обрабатывая ссадины. Девчонки открывали лейкопластыри и подавали по очереди: то залепить нос папе, то заклеить бровь Марко.

— Вы что из-за мамы подрались, да? — с плохо скрываемым восторгом спросила Аринка.

Марат скупо кивнул и пожал плечами.

— Ты поиграл, да? — сама налепила ему на лоб пластырь, по-деловому, без страха, такая маленькая женщина, и понимающе кивнула. — Он здоровый, — она покосилась на Марко, который теперь кому-то звонил. — Ему проиграть не стыдно. Но он хороший, — успокаивала она отца.

Марат горько усмехнулся.

Ия стояла, прислонившись к стене и молча удивлялась, даже восхищалась как по-детски просто и легко всё решили дети. Без истерик и слёз, без капризов и психов.

Их дети. Их девочки — то, что у них на двоих с Маратом останется навсегда.

— У нас в школе тоже мальчики дрались, — разрывая упаковку ещё одного лейкопластыря, сказала Аринка. — Один упал и заплакал. Ему было больно и обидно. Но учительница помогла ему встать и сказала, что тому, кто сильнее, проиграть не стыдно.

— Кажется, нам пора сменить школу, — потрепала её по голове Ия и обратилась к Марату. — Ничего, если мы здесь недолго поживём? Пока я найду дом.

— Хорошо. Живите. Я сниму гостиницу, — он деловито развернул документы, словно и правда собрался их читать. Но потом молча открыл последние страницы, поставил по размашистой подписи. Отложил.

И вдруг закрыл глаза. Стиснул зубы.

— Пап, не плачь, — обняла его Вероника. — Мы будем к тебе приезжать.

— У Кати тоже папа с мамой отдельно живут, — погладила его по голове Аринка, — папа за ней в школу приезжает. Ты будешь за нами приезжать, правда?

— Обязательно, — кивнул он и вытер слёзы.

Ия тоже прослезилась. И какими бы не по годам мудрыми не были у них дети, Ия прогнала их наверх, к себе.

— Я тоже пойду, не буду вам мешать, — смахнула слёзы мама.

Но Марко её остановил.

— Марта Витальевна, вы, пожалуйста, останьтесь.

Пока они суетились, он звонил, а после того как Марат подписал бумаги, вышел и теперь прямо на подписанный «развод» положил гербовую бумагу.

— Это же, — по-стариковски на вытянутых руках подняла бумагу, украшенную водяными знаками, мама.

— Это и есть поручение вашего мужа, Марта Витальевна, — пояснил Марко.

— Что? — подслеповато прищурилась она. — Миллион долларов?

Ия покачала головой. У неё на эту цифру уже, похоже, развилась аллергия. Она невольно почесала руку. Марат хмыкнул.

— Это что?

— Простой вексель, составленный в кипрском банке на имя твоей бывшей жены её отцом, — ледяным тоном произнёс Марко. Упёрся руками с разбитыми костяшками в стол и навис над Маратом. — Какая ирония, правда? Ведь именно такая сумма была тебе так нужна. Именно за неё ты продал жену. Женщину, которой клялся хранить верность. Которую должен был беречь и защищать. Любой ценой. Если ты мужик.

— Да как ты смеешь, сука! — подскочил Марат. — Я не продавал…

— Сядь! — пригвоздил его взглядом Марко. И ведь тот заткнулся, послушался. — Ты неужели наивно думал, что я здесь просто так? Или думал мне правда нужна эта работа?

— А что тебе было нужно?

— Убедиться, что ты козёл. Как и подозревал Павел Михайлович. Потому он и не оставил деньги в компании, знал, ты запустишь в них лапу. Потому не передал их по завещанию дочери — понимал, что Ия отдаст их тебе сама.

— Ну а ты-то здесь причём?

— Я? — улыбнулся Марко и потрогал разбитую губу. — Ну как тебе сказать. При всём.

Марко опёрся спиной о кухонный стол, сложил на груди руки.

— Кто-то же должен был сделать всю эту работу. Аккуратно, незаметно, ювелирно. Чтобы ты и не понял, где именно тебя развели. Но при этом наглядно показать, как ты, четвероножно бодликаво травопасало, ради наживы легко откажешься от семьи, продашь жену и не погнушаешься пойти и на подлог, и на воровство. Это заняло у меня несколько больше времени, чем я думал, — он посмотрел на Ию, улыбнулся. — Но это стоило того.

— Ох, дети мои, — мама положила руку на сердце и встала. — Вы только, пожалуйста, больше не деритесь, а я пойду, лекарство приму, полежу. Для меня всё это слишком.

— Помочь тебе? — подскочила Ия.

— Нет, нет, — отмахнулась она. — Скажи мне только одно, Марко. Правильно ли я поняла, что компания моего мужа не была убыточной? Что вот все эти деньги, — она показала на вексель, — он ведь заработал?

— Конечно, мам, не была, — обняла её Ия, отвечая за Марко. — Его «старый «Москвич» оказался куда крепче, чем можно было ожидать. Папа был очень мудрым человеком, провидцем в своём деле и крепким, могучим дельцом. Он не прогадал, не ошибся, не проиграл. Ты можешь им гордиться.

— Я горжусь. Тобой. Ведь ты его дочь, — погладила она Ию по плечу и вдруг с удивлением уставилась в окно. — Иечка, там к вам гости.

— Я встречу, — Марко мягко остановил Ию и вышел сам.

— Ия, — опухшие глаза Марата сверлили её из-под красноты, что завтра грозила превратиться в чернильную синеву. — Я тебя не продавал. Не продавал!

— Правда? — усмехнулась она, глядя как тяжело ступая, вразвалочку к дому идёт уже знакомый ей пожилой араб. — Это ты ему скажи.

— Селим?! — снова подскочил Марат.

— И тебе не хворать, Марат Аркадьевич, — кивнул мужчина. Склонился к руке Ии. Потом очередь дошла до мамы. Целование рук её смутило, она порозовела, но ответила с присущим ей достоинством, без суеты.

Ию же куда больше занимала женщина, что вошла следом вместе с Марко. Даже то, как он придержал для неё дверь, уже говорило о том, что эта темноволосая пожилая женщина для него особенная. Не просто особенная — он был так похож на неё. Синевой глаз. Улыбкой. Осанкой. Этой прямой спиной, что характерна лишь для людей уверенных в себе, сильных, и, наверно, прекрасно осознающих свою привлекательность.

Ласково обняв женщину за плечи, он не заставил Ию долго томиться в догадках.

— Мама, это Ия.

— Значит, это твоя Ия? — улыбнулась она, и, глядя на Ию со свойственным матерям придирчивым любопытством, протянула руку. — Мы знакомы, Иечка, вы мне звонили. Это я купила виллу в Дубай, что начал строить ваш отец и продал муж. Бывший, — уточнила она, но Марата поворотом головы не почтила.