Он потянулся к Тане, и тут же фотостудия огласилась его диким воплем. Алла заметила, что Юрик впился зубами в руку мужчины.

– Отпусти, щенок! – орал главный, вытаскивая из кобуры пистолет и приставляя его к голове мальчика. – Не то башку тебе разнесу вдребезги!

Подоспев к Юрику, Алла оттащила его в сторону и заслонила собой. Сжимая укушенную руку, главный матерился. Затем коротко бросил:

– Все, нам здесь больше делать нечего! Берем бабу, ее любовника и детей и едем к Борису Васильевичу на дачу. Одевайся!

– А может, ее Борису Васильевичу голой доставить? – предложил один из типов, но главный швырнул Алле ее мятый брючный костюм. В ворохе вещей женщина обнаружила и сумочку. Она быстро оделась и повесила сумочку на плечо.

Несколько секунд спустя Аллу вытащили на улицу – стояла звездная, теплая, летняя ночь – и бросили на пол небольшого фургона, припаркованного около подъезда. Туда же запихнули Юрика и Таню. Алла, обняв детей, прошептала:

– Я обещаю вам, что все будет хорошо!

Несчастная женщина, конечно, знала, что все будет очень плохо, но и думать не хотела о том, что сделает с ними Мельников, когда их доставят к нему. Эти люди были готовы на все, в том числе и убить пленников!

Наконец два субъекта притащили Макса, лицо и тело которого было залито кровью, и небрежно кинули его на пол. Таня, издав сдавленный крик, бросилась к нему, но один из субъектов отшвырнул девочку к стенке.

– Его не трогать! – приказал он.

Появились остальные типы. Главный уселся около водителя, а его прихвостни залезли в фургон. Машина рванула с места. Алла, стараясь не смотреть на Макса, прижимала к себе детей и размышляла о том, что же теперь следует сделать. Да, она предполагала, что Мельников выйдет на ее след, но никак не полагала, что это произойдет так быстро. Хуже всего, что в руках генерал-лейтенанта оказалась не только она сама, но и Таня с Юриком. И Макс.

С пола донесся тихий стон, и один из субъектов, наподдав Максу ногой в пах, со смешком заявил:

– Чего стонешь, кайфуешь? Да, трус твой двоюродный брат! Сдал тебя с потрохами, стоило ему немного на хвост наступить.

Поколебавшись, Алла спросила:

– Что с нами будет?

Субъект, явно наслаждаясь властью над пленниками, заявил:

– Что, боишься? А я-то думал, ты до последнего сражаешься. Надо же, вывела из строя трех моих приятелей! Вот доставим тебя к Борису Васильевичу, и тогда он решит, что с тобой делать. Но, думаю, ничего хорошего тебя не ожидает. Ни тебя, ни твоих детишек, ни твоего любовника!

Таня заплакала, и Алла еще крепче прижала к себе дочку. Ситуация была ужасная, и не в силах женщины было изменить ее. Она принялась лихорадочно размышлять. Надо что-то предпринять! Попробовать подкупить людей Мельникова? Предположим, ей удастся убедить одного из них отпустить их… Но как быть с его сообщниками?

Макс снова застонал, и Алла с нежностью взглянула на него. Молодой человек смело защищал ее саму и ее детей, рисковал собственной жизнью. Выходит, именно Макс, о котором она думала как о великосветском жиголо, смазливом альфонсе, мальчике для эротических утех зрелых дам, оказался настоящим мужчиной?

Фотограф, подняв залитое кровью лицо, слабо улыбнулся ей:

– Алла, обещаю, что ни с тобой, ни с детьми ничего не случится!

Один из амбалов, услышав его фразу, плюнул Максу в лицо и произнес важно:

– А вот я так вовсе в этом не уверен. Думаю, как раз случится. И с тобой тоже. Потому что Борис Васильевич рвет и мечет. А когда товарищ генерал-лейтенант разозлен, ему лучше под руку не попадаться, он запросто может и кокнуть, даже детишек не пожале…

В этот момент фургон сотряс сильнейший удар. Алла отлетела к противоположной стенке, раздался плач Юрика. А затем в салоне погас свет. Женщина осторожно двинулась вперед и тихо произнесла:

– Юрочка, солнышко, с тобой все в порядке?

– Да, мамочка! – услышала она голос сына.

А Таня добавила:

– Со мной тоже, мама.

Тут дверь фургона распахнулась, и в лицо им ударил яркий свет. Алла инстинктивно зажмурилась, а затем услышала мужской голос, говоривший по-русски с акцентом, и она могла поклясться, что этот голос ей знаком:

– Кто попробует сопротивляться, получит пулю! Алла, выходи!

Конечно же, возле фургона стоял Эрик Сольгейм. И в руках у него был пистолет. Но как норвежский журналист оказался в Москве? Да еще так вовремя! Однако времени задаваться вопросами не было. Схватив детей, Алла выпрыгнула из фургона на асфальт. Оказалось, они не успели далеко уехать и находились все еще в центре столицы. Вьюгина заметила мощный джип, врезавшийся в бок фургона.

Эрик кивнул на джип:

– Туда, туда! У нас крайне мало времени!

– Макс! – в один голос воскликнули мать и дочь.

Эрик непонимающе уставился на них, и Алла скороговоркой пояснила:

– Мы должны взять и Макса, мы многим ему обязаны!

Она метнулась к фургону и помогла Максу выбраться наружу. Фотограф еле стоял на ногах. Таня поддержала его с другой стороны, и троица двинулась к джипу.

– Эй, вы вылезли из кабины! – отдавал распоряжения Эрик. – Оружие на асфальт! Ну, кому я сказал? Быстро в фургон! Давайте, давайте!

Юрик уже нырнул на заднее сиденье джипа. Алла помогла Максу устроиться поудобнее – и вдруг грянуло два, нет, три выстрела. Женщина почувствовала, что пуля пролетела всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Затем раздалось еще едва громких хлопка, и к ним подбежал Эрик.

– Уходим! – крикнул он, переходя с русского на английский.

Алла прыгнула на заднее сиденье, прикрывая собой детей. Джип рванул с места. Приподняв голову, женщина увидела трясущуюся дверь фургона, которая затем отлетела в сторону – из фургона выпрыгивали люди Мельникова. Один из них направил пистолет в сторону джипа, и заднее стекло тотчас разлетелось вдребезги.

– У одного из этих субъектов оказалось два пистолета! – крикнул Эрик, лихо крутя руль. – Однако нас они не догонят, я продырявил шины фургона.

Алла привлекла к себе детей и убедилась, что с ними все в порядке.

– Мамочка, не беспокойся, мы уже взрослые, мы и не такое переживем! – заявил Юрик, и Алла горестно улыбнулась. Сколько же пришлось пережить ее детям за последние часы!

– Но что ты делаешь в Москве? – спросила она, обращаясь к Эрику. – И как ты нашел нас?

Журналист не успел ничего ответить, потому что раздался крик Тани:

– Мама, Макса ранили! Они попали ему в спину!

С ужасом Алла убедилась в том, что чуть ниже левой лопатки у Макса зияет крошечное круглое отверстие. Фотограф был без сознания. Едва сдерживая рыдания, Алла приложила ухо к его груди – сердце делало редкие, неравномерные удары.