—Вот и сейчас,— вслушивался в её тяжёлое дыхание и треск поленьев в камине. Мне нравилось.— вот и сейчас, Вера… будь послушной? Я тоже прошу. Не усугубляй. Просто дай мне то, что я прошу.

—Ты не просишь,— очередная попытка скинуть меня с себя увенчалась поражением Веры,— ты не просишь…

А если попрошу? Разве это что-то изменит?

Смыкаю губы и, опустив голову, свободную руку завожу под Веру. Нащупываю край кофты, задирая ту, и пробегаясь пальцами по мягкому дрожащему животу. Она скулит, пряча лицо и, кажется, начинает тихо плакать.

Под моей кожей продолжала вибрировать злость на всё сказанное ею минутой ранее. Сжимая зубы, я нащупываю маленькую пуговицу на поясе брюк и, расстегнув её, следом тяну за молнию.

—Твой Макс тебя не стоит,— тихо прохрипел, шевеля волосы на её затылке. Зачем я вообще произнёс это вслух?! Идиот…

Она проигнорировала моё заявление. А я натужно усмехнулся, вспоминая как собственными глазами видел совокупление её женишка и директорской дочурки, которая Вере даже в подмётки не годится. Безликая мышь с мерзкой улыбкой и раздутыми губами…

—Этот мудак… Вера, забудь его,— продолжаю нести эту ересь и… бля, я слышу звенящую ревность в своём голосе. Это выбивает почти весь воздух из лёгких.

Боже… она так злила свои равнодушием, так незаметно сменяемым ненавистью. И обратно. И так раз за разом. Замкнутый круг, мать вашу!

Скрипнув зубами, я рванул за ткань её брюк. Ещё. Снова. Вера опять взбунтовалась. Попытавшись лягнуть меня, почти перевернулась на спину. Но я не мог этого позволить… потому что, посмотри она мне в глаза, и я отступлю.

—Виктор не надо!— громче обычного. Продолжая бороться за свою честь.— Господи, перестань! Отпусти меня!

Однако её брюки уже были на полу. Как и колени. Мы оба. Стояли на коленях перед кроватью.

Я дёрнул за её трусики, резко стягивая их по бёдрам вниз. Возможно, я сделал ей больно, потому что Вера зашипела и слегка прогнулась в спине, демонстрируя мне острые лопатки. Вырвала руки, тут же хватаясь ими за простыни и сжимая в кулачках прохладную ткань. Как будто уже понимала, что ей нужно за что-то держаться. Но не за меня. Вряд ли она когда-нибудь будет держаться за меня.

Вера

У меня потемнело в глазах, когда сильные руки, крепко стискивая мои бёдра, резким движением рванули меня назад. Задохнувшись, я попыталась поднять ногу, чтобы оказаться на кровати и отползти от Виктора, но он что-то проговорил и тут же потащил меня обратно.

До моего слуха доносилось его тяжёлое и хрипловатое дыхание. От него по спине поползли мурашки. Я знала, что он не сделает мне больно. Знала, что наверняка он завтра пожалеет об этом. Я знала, что моё тело совсем не против того, чего жаждет он сам. Но голова в этот раз оказалась гораздо трезвее и светлее.

—Виктор, не надо!— очередная бесплодная попытка достучаться до его сознания, затуманенного похотью и алкоголем,— пожалуйста, не надо!

Но глухой металлический звон бляшки его ремня говорил совсем о другом. Он не слышит. Ему это не нужно. Его желания сейчас преобладали над всем, что могло бы его образумить.

Саднящий вдох опалил мои лёгкие. Я широко открыла рот, чтобы извергнуть что-то ещё. Однако он так резко наполнил меня собой, что единственное, что я смогла — вскрикнуть, крепче стискивая в кулаках холодную простыню. Запрокинув голову, я едва могла собраться с мыслями. Мои глаза подкатились, а губы задрожали…

—Вот так,— сипло произнёс у меня за спиной, наслаждаясь своим превосходством. Наслаждаясь тем, как нашёл в себе силы справится с женщиной… сволочь.

Его рука отпустила бедро и, задрав на мне кофту, он провёл горячими пальцами по моим позвонкам. Один за другим обводил их, спускаясь к пояснице и сгребая кожу широкой ладонью.

Мне не было больно. Несмотря на то, что я яростно сопротивлялась, моё тело впустило его без каких либо препятствий. Опустив голову, я грудью упала на матрас, а он тем временем, выше задрал мои бёдра. Ему было мало…

—Чтоб ты сдох,— глухо просипела, шелестя губами и касаясь носом простыни,— ты заслуживаешь этого…

Но, кажется, он меня не услышал. Или же просто проигнорировал.

Медленно вышел из меня и, огладив ягодицы, снова скользнул обратно. Раскачивался, ускоряя движения. Снова провёл рукой по моей спине, подбираясь к волосам и неторопливо наматывая мои пряди себе на кулак. Потянул, вынуждая поднять голову… ещё…

Запрокинув подбородок, я раскрыла рот. Кожа на шее натянулась до предела. Лопатки на спине сошлись от того, как мне пришлось выгнуться. Я даже не могла закрыть глаза. Его движения ускорялись. Становились грубее. Упав на локти, я застонала. Рвано, тяжело. Мне буквально нечем было дышать.

Он склонился надо мной, перехватывая рукой мою талию и поднимая меня. Содрал с меня кофту и, дёрнув застёжку лифчика, оставил абсолютно обнажённой. Кожа вновь покрылась одеялом из мелких и колючих мурашек. Прижав мою спину к своей груди, он продолжал вколачиваться в меня… шершавая ладонь легка на мою грудь. Смяла полушарие и прокрутила твёрдый сосок между большим и указательным пальцем.

—Вера,— его рука сместилась с груди на мой подбородок. Длинные фаланги сжали щёки, вынуждая меня открыть рот и впустить пару его пальцев во влажный плен. Я тут же царапнула зубами его подушечки. Невольно втянула пальцы глубже и обвела их языком.—С ума по тебе схожу.

Я тоже. Я, кажется, тоже схожу с ума. Чем дольше я нахожусь рядом с этим человеком, тем больше я теряю себя.

Что-то отдалённо схожее с болью, вспыхнуло внутри меня в тот момент, когда Виктор, притормозив на несколько секунд, с новой силой вошёл в меня. Так глубоко, что я заскулила, и моя рука молниеносно нашла его торс. Упершись ладонью в твёрдый пах, я попыталась остановить его. И… Господи! Судя по тому, что он замер, я была понята им.

—Прости,— влажный лоб коснулся моего плеча,— Прости…

Освободив мой рот, он опустил руку и нежно обхватил мою шею. Обвёл большим пальцем конвульсивно бьющуюся венку и, спустился к моему животу. Ниже… до тех пор пока не нащупал мой клитор. Невесомо коснулся его, задевая за живое. Мгновенно находя точку, с помощью которой так легко манипулировать женщиной. Медленно наматывал мелкие круги вокруг него, и снова начинал раскачиваться. Я задрожала от подступающей развязки. Мои колени затряслись от слабости. Если бы не его вторая рука… Он так крепко держал меня…

Виктор наполнял меня собой яростнее, чем прежде. Вбивался так, словно боялся, что испарюсь. Исчезну и он не успеет насладиться этой близостью. Невольно выгибаясь под его прикосновениями, я запрокинула руку, хватаясь за его шею и впиваясь ногтями в скользкую смуглую кожу.

Слышу как с его губ срывается злобное утробное рычание. Он близок. Кажется, близок так же, как и я. Сволочь. Ненавижу его.

Толчок за толчком. Рывок за рывком. Смешанное дыхание. Мне почти плохо. И почти не больно.