не могло быть. И да, я признаю твою гордость.

— Да неужели, — сказала с ухмылкой Лилия.

Я взглянул на Никиту, развернувшись в его сторону.

— Я не смог стать тобой. Думал, что смогу, но не смог. Это бесполезно, — сказал я.

…Когда вы поели. В последний раз выпиваем остатки сока. После чего нужно выпить снова воды. Не следует оставлять все эти вкусы на долгое время. Если так поступить, то оно только испортит впечатление. Потому как одно пропадет быстрее, чем другое. А смыть водой, оставить только хорошие впечатления мозгу. Незачем стремиться продлить хорошее, лучше сразу прервать, а не растягивать.

— Так что ты решил? — сказала Лилия.

Я встал изо стола. Вытирая рот, подошел к Марку с Сашей. Быстрым движением отклеил скотч.

— Ну ты и псих. Здесь только повара были реальны. Или это уже у меня галюны. Связал. Ушел. Через тридцать минут вернулся… — в шоковом состоянии, говорил Марк.

— Нужно было тебя избить сильнее. Зря пожалел тогда, — подхватил Саша.

— Ты идиот! Мы с тобой привязаны. Закрой пасть! — крикнул Марк.

Потирая лицо, я сказал:

— Помолчите еще пару минут.

И снова перевел взгляд на Анфису, Никиту и Лилию.

— Это конец. Выхода я больше не вижу. Десять лет назад думал, смог себя обмануть. Нашел выход, как жить дальше… Сейчас так тем более не получиться. Я вижу лишь один путь…, — закончил я.

Я вышел в другое помещение. Тем временем Саша и Марк резко начали шуметь. Стоило только оставить на секунду. Но снова увидав меня, Марк забился в истерике и перебивая Сашу, понял происходящее:

— Закрой пасть, идиот! — крикнул на Сашу и сразу начал смотреть на меня. — Милан, слушай. Не делай этого…

Я начал обливать Марка, затем Сашу.

— Чтобы все закончилось, вы тоже должны исчезнуть. Но знайте, я как не винил вас тогда, так и не виню сейчас. Вы просто такое же прошлое.

— Милан, я уже не тот, что раньше. У меня есть ребенок. Мальчик. Он один. Его мама умерла. С кем он останется? Что с ним будет? Мне противно за содеянное, но мы были детьми. Мии-лан, — кричал Марк.

— Если мальчик не слаб, то он найдет выход. Надейся, что он сильный.

Остатки жидкости в емкости я повел к выходу. Теперь и Саша кричал, моля о помощи. У выхода даже показалось, что пошла пена изо рта.

— Держи, — протянул зажигалку Никита. — Закончи все это, — сказал он и зашел в кафе.

Глава двадцать третья

За столиком сидел мужчина. Он был моего же роста. Такого же телосложения. Но одет иначе. На нем была светлая куртка цвета моря. Джинсы темно-синего оттенка и кроссовки. Но не выбивающиеся из общего вида. А прическа что-то вроде “топ кнот” с хвостиком сверху.

Он сидел спиной ко входу, поэтому заметить меня не мог. Я засунул руки обратно в карманы и сжал кулаки. Наконец, подойдя к нему, увидел его лицо.

— Хм, привет Милан, — сказал, улыбаясь, Влад. — Присаживайся, у нас же есть еще время, — закончил он.

Люди на улице стали пропадать.

— Слушай, мне жаль…

— За что? — попивая кофе, говорил Влад. — За то, что издевался, насмехался надо мной? Или за то, что убил родителей? Ты же знаешь, что это ложь, — закончил Влад, попивая кофе.

Бариста подняла трубку и через несколько секунд замерла, хотя пыталась это скрыть.

— Да, — опустив лицо, сказал я.

— Ты же отказался и от Анфисы, и от Лилии, и от Никиты. А передо мной извиняешься! Неужели отчаялся настолько сильно, что нашел ответ во мне, — сказал Влад.

Бариста пропала, а на улице начали появляться полицейские машины.

— Да, я и не отрицаю этого.

— Понятно, — он поставил кофе на столик. — Боишься остаться один. Но ты и так один весь этот путь. С самого начала закрылся от мира. Разве никогда не задумывался, что мы пытались помочь тебе, а? Ты сам себе пытался помочь. Принять в себе и Анфису, и Лилию… И меня. Ты думал, что Никита — это твой выход в жизнь, так ведь? Но оказалось, что он такой же не принятый, как и мы все, — я взглянул на дверь. У нее готовилась войти полиция. — Но, конечно же, легче надеть маску циника. Закрывшись от Анфисы. Хладнокровность. Прости Никита. Ну и конечно, конечно же, тщеславия. Лилия, иди на хуй и ты, — секундное молчание. — Тебе пытались помочь психолог, бабушка. Они всегда были рядом, но ты отказался и от них. Какой смысл теперь во мне одном?

Я сложил руки в замок и положил на стол.

— Смысл в том, что ты будешь моим гарантом. Гарантом того, что я не сорвусь и буду ненавидеть себя. Отказаться ты все-равно не способен. И я любил ее. Разве это не подтверждение? — сказал я

— Это обычное отчаяние и ненависть к себе! — резко закричал Влад. — Ты находил оправдание в ней для дальнейшей жизни, — он успокоился. — Да посмотри хоть раз на себя, убожество! — он снова сделал глоток кофе. — Мать с отцом умерли. И никто уже не скажет, хорошими они были или плохими. Единственное, что известно, сдохли как собаки. Оставив тупого сыночка, который не смог жить с этим, — еще раз сделал глоток. — И что будешь делать, когда впервые неприкрыто такое услышал?

— …

— Молчишь. Как и твоя “любимая” бабушка, которую ты убил. Это так решил не оставлять ее одну? Идеальное, блять, решение, только высокого ума человек, мог такое придумать… как ты.

— …

— Плюнул бы тебе в лицо, да вот не могу, — он встал из за столика. — Да, отказаться также не способен. Зачем просил тогда? Ответь хоть на этот вопрос.

Через минуту полиция ворвалась в помещение и уложила меня на пол.

— Марков Милан, вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

— Да, — ответил я.

— Марков Милан, вы задерживаетесь по подозрению в убийстве…

Глава двадцать четвертая

— Профессор, вызывали? — спросил один из санитаров

— О, вы тут. Думаю, уже можно, — профессор оттолкнулся от дерева, ведя за собой санитаров, направился к лавочке. — Что мы тут делаем? Забыли про процедуры, Милан? Решили рассказать историю девушке, вместо них, — закончил профессор.

— Я знал, что успею. Да и вы никогда не забудете про меня. Но у меня осталось совсем чуть-чуть, — ответил старик.

— Ну что же, в следующий