– Привет, Сана, – здоровается Оливер, и Сана едва не содрогается. Даже его голос напоминает ей Маршалла.

– Привет.

«Какого черты ты здесь забыл?» – хочется ей добавить. Оливер как будто читает ее мысли.

– Я только завез кое-какие вещи Маршалла. Ты, наверное, видела этот завал в коридоре?

Сана чувствует, что кожа словно сжимается на два размера. Джулия и Оливер смотрят на нее, поэтому она заставляет себя кивнуть, как ей кажется, вполне непринужденно.

– Класс.

Она запоздало понимает, что ей, как ведущей подкаста о расследовании смерти Маршалла, можно вести себя и понаглее, и любопытство должно быть для нее в порядке вещей. Боже, как трудно притворяться кем-то другим. И почему Маршаллу это удавалось без каких-либо усилий? Сана быстро соображает, о чем бы спросить и при этом себя не выдать, и осторожно начинает:

– Там, похоже, много произведений искусства. Маршалл был коллекционером?

Сана буквально борется с собой и через силу выдавливает слова, потому что какой из Маршалла коллекционер?! Скорее уж обыкновенный вор.

Джулия с Оливером переглядываются, и по спине у Саны вновь пробегает холодок. Что-то здесь не так. Эти двое ведут себя чертовски подозрительно. Может, они тоже в этом участвуют? Что, если Маршалл обкрадывал наивных студентов сообща с женой и братом-близнецом? Эта мысль раскаленными углями обжигает внутренности.

Джулия жестом предлагает всем сесть, вероятно, чтобы выиграть время и обдумать ответ, а затем вздыхает:

– Честно говоря, я не в курсе… я узнала обо всем этом, – она смотрит на часы, – около часа назад, когда Оливер привез вещи.

– Я обнаружил все это в квартире, которую он снимал в центре, – добавляет Оливер.

– Маршалл скрывал от вас произведения искусства?

Сана в полной растерянности. Как ни досадно это признавать, но ей нравится Джулия. Что-то в этой женщине пробуждает жалость. Даже в ее позе есть что-то печальное: она, как цветок, чуть клонится вниз. Ужасно не хочется подозревать ее, и все-таки… Как она могла не знать обо всех темных делах, которыми промышлял Маршалл? Возможно, у нее и возникали подозрения, но она предпочитала закрывать на это глаза.

Джулия качает головой.

– Знаю, это звучит жалко, – у нее дрожит голос, – но я всего лишь домохозяйка. Мой мир ограничен готовкой, уборкой и присмотром за Эммой.

В голосе Джулии столько оправдания, что Сана готова уже наклониться к ней и взять за руку. «Сосредоточься», – вновь одергивает она себя.

– Значит… вам неизвестно, что Маршалл делал с произведениями искусств?

«Где деньги? – кричит внутренний голос. – Деньги за все украденные работы, где они?»

Снова этот обмен взглядами. Что они скрывают? Им что-то известно. Сана в этом уверена.

– Понятия не имею, – говорит Оливер.

Джулия кивает.

– Да, аналогично. Я даже не подозревала, что Маршалл интересовался искусством. Он был… у него постоянно возникали разные идеи. Одно время он увлекался приложениями, ну, когда это только стало популярным, потом переключился на криптовалюты. Он никогда не успевал за трендами, чтобы действительно разбогатеть, но зарабатывал достаточно, чтобы хватало на жизнь. – У нее снова едва заметно срывается голос. – Прощу прощения, просто не знаю, как буду расплачиваться по кредитам теперь, когда он умер.

Оливер кладет руку ей на плечо.

– А что родители? – спрашивает он.

Джулия шмыгает и мотает головой.

– Я с ними несколько лет не разговаривала. Маршалл с ними никогда не ладил, и со временем мне показалось, что проще не провоцировать…

Красные огни не просто вспыхивают в сознании Саны, а мигают во всю мощь под вой сирен. Внутренности реагируют на каждую деталь в откровениях Джулии. Сана как никто другой знает, каким манипулятором был Маршалл, и с легкостью может представить, как он медленно и незаметно отдалял Джулию от родных, чтобы в конечном счете у нее никого не осталось, кроме него, Маршалла.

«Это. Не. Имеет. Значения».

Правильно. Это ее не касается. Она здесь не для того, чтобы решать проблемы Джулии. Ей даже собственные решить не под силу. Она здесь, чтобы перевернуть эту страницу.

Но что ей для этого нужно сделать? Прежде всего, она хотела бы получить назад свои работы. Но Сана знает, что этого недостаточно, поскольку сами по себе картины являются лишь частью уравнения. Она хочет получить назад и цифровые права. Или как это называется. Сана не вполне понимает, как это работает, но ей известно, что обладание физическим предметом не означает, что ей принадлежит его виртуальная копия. Это звучит настолько нелепо, что концепция не укладывается у нее в голове. Чтобы она, автор работы, не имела прав на собственную работу. Будь это проект в области интеллектуальной собственности, она еще могла бы понять. По этой причине мама всегда предостерегала ее от подобной работы.

«Продажа права на интеллектуальную собственность оправдана, только если тебе платят кучу денег, милая, – говорила мама. – Деньги вперед. Если ты не владеешь авторским правом, всегда требуй деньги вперед. Знай себе цену».

Но ей так хотелось сделать себе имя, и в этом ее ошибка. В этом проблема всех творческих людей: их представление о себе имеет двойственную природу. Одна их часть уверена, что они гениальны и в один прекрасный день создадут великий шедевр, о котором даже спустя сотни лет будут говорить с придыханием. Другая часть считает, что они, как еноты, копошатся в отбросах и не создают ничего, кроме новых отбросов. Среднего не дано. Либо «великий гений», либо «енот в отбросах», и эти крайности как-то сосуществуют в угнетенном сознании несчастного художника.

Поэтому, когда появился Маршалл и сказал, что из ее работ получатся отличные NFT, Сана испытала глубокую признательность и вместе с тем напыжилась от самодовольства. Она подумала: «Наконец-то кто-то признает мой талант и готов сделать меня богатой!» И одновременно: «Лучше согласиться поскорее, пока он не понял, что я обыкновенная бездарность!» Конечно же, она ухватилась за этот шанс, даже не разобравшись толком, что такое NFT и как при этом защитить свои работы. Впрочем, стоит признать, если бы кто-то усадил Сану рядом и растолковал, как это сделать, она лишь смутилась бы и не стала ничего предпринимать, чтобы не выглядеть глупой и высокомерной, ведь нужно благодарить судьбу за то, что Маршалл разглядел ее среди других подающих надежды художников.

Итак, нужно сосредоточиться. Сана понимает, что должна на время забыть обо всем, что ее отвлекает, – боже, как это непросто – и сосредоточиться на цели.

– Забавно, что вы упомянули криптовалюту, потому что… – Господи, она хоть понимает, о чем собирается говорить? – …я недавно прочитала статью про NFT?

Джулия и Оливер смотрят на