— Натуральный лось, — произнес один. — Прячется за шонером и белой юбочкой.

— Проваливайте, кофферы, — добавил второй. — Шоран, научим этот терранский мусор манерам.

— Слышал, валад, — произнес третий.

Вокруг него хором рассмеялись подельники.

— Эта госпожа — арфистка, оллам, — заговорил Донован. — Эр иу ше? Вы не тронете ее.

Первый говоривший, которого Донован принял за главаря, сказал:

— Шоран, нам все равно на бинтов кофферов, шаунир. Просто валите, чтобы мы научили этого пса уступать нам дорогу, как хороший маленький лось.

Донован повернулся к Мéаране.

— Тебе лучше идти к отелю.

— Донован?.. — неуверенно произнесла она.

Но в душе у нее неуверенности не было. Она знала, что он собирается делать.

— Мне жаль.

Она повела плечом и почувствовала, как в руку, незаметно для толпы, упал нож. Арфистка очистила разум от всего, кроме уроков матери. Похоже, скоро она узнает, хорошо ли усвоила их. Но против двадцати?

— Валите!

— Нет, нет, прошу, — закричал сзади терранин. — Большой дхик! Ты-человек спасать меня!

Донован резко развернулся и, схватив его за воротник, вздернул на ноги.

— Я не стану спасать человека на коленях, — прорычал он.

Главарь банды ухмыльнулся и шагнул вперед.

— Хаза мунтаз! Дальше мы сами.

Донован повернулся к нему и поклонился, сложив руки перед грудью.

— Ах, нет, сахб. Он-человек на дать дакутам его. Хатт, хатт, вы, чангары. Вы, чумары!

Главарь банды замер от неожиданности. Затем его лицо расплылось в еще более широкой ухмылке.

— Ей, парни, шоран дал нам два билета! А ты, шавнира, уже одной ногой в борделе.

— Обычно я играю медиатором, — сказала арфистка, подавшись чуть вперед и балансируя на пятках.

Она взяла кинжал обратным хватом, готовая колоть или резать.

— Но я могу подергать струны твоего сердца другим способом.

Губы человека со шрамами зашевелились. Донован вздохнул и достал из кармана шокер.

— Фудир, мы согласны?

— Другого выхода нет.

— Вставай, Силач.

Силач не любил трепаться. Он ударил без предупреждения, ткнув главаря шокером так, что тот, дергаясь, рухнул на плитку. Одновременно он ударил собранными пальцами левой руки в грудину его приятеля, и тот сложился пополам. Мéарана, выгнувшись, словно кошка, махнула ножом, и парень напротив нее отпрыгнул назад. Другой терранин захныкал.

«Минус двое, — подумал Силач, — еще восемнадцать». Мéарана может порезать двоих, если пересилит себя. Но они не победят, даже если другой терранин, дрожащий сзади, поможет. Силач увидел в толпе дубинки и по меньшей мере одну пневматическую винтовку. Будет весело. Он ударил шокером второго парня, но у того лишь онемела левая сторона тела.

Прогремел выстрел. Силач дернулся, но, не ощутив боли, в панике обернулся к Мéаране. Нет! Только не она! Но арфистка тоже не была ранена. Толпа ’лунов замерла. Пришдад-ские ’луны привыкли к насилию, но лишь немногим приходилось ощутить его на себе.

Из темного проулка слева прогремел голос:

— Бросайте оружие! Вы окружены!

А затем, справа, другой голос:

— Люди на местах, капитан!

’Луны вглядывались в безликие ряды закрытых магазинов и домов по обе стороны переулка, но видели только смутные тени.

— Кофферы-копы?

— Чертов переселенческий режим!..

— Откуда они взялись?

Кто-то в гуще толпы не выдержал:

— Валим отсюда!

И банда кинулась наутек из проулка Тчилбеббера к Прибрежному шоссе.

Терранин повалился на колени и стал целовать пальцы и край куртки Донована, называя его спасителем и призывая ему на голову благословение богов. Силач чуть было не пнул его, но Донован и Фудир вовремя остановили его.

«Ага, — горько бросил Силач, — „Силач, спаси нас“, когда нужно что-то сделать, но „Силач, фу“, как только барабаны перестают бить».

Он передал контроль прежде, чем Донован или Фудир успели отнять его, и человек со шрамами пошатнулся. Мéарана и другой терранин поддержали его, схватив под руки.

— Почти успели, — сказал Грейстрок, отряхнув руки и отбросив дубинку, которую забрал у одного из банды.

— Они ушли, ку, — сказал О’Кэрролл, шагнув из теней справа. — Я проследил за ними до угла, а они все бежали. Как сам’чувствие, Фудир?

Грейстрок подошел к Доновану.

— Это была глупая затея, Донован. Мéаране могли навредить! Кто заставил тебя полезть на толпу линчевателей?

Другой терранин вернул Доновану шокер и стал отряхивать и приглаживать его одежду. Человек со шрамами отмахнулся.

— Назовем это нелюбовью к линчевателям, — сказал он Гончему. — В особенности терран.

— Этот-человек большой арул, — сказал терранин Грейстроку. — Спасать бедного Билли Чинса от акамиям. От бесчестия и унижения. Он — благословенный свет, благой. Моя атангку его. Всегда его хитмугар.

Донован застонал.

— Атангку? Вот как все будет? Вечный лось, ты?

Грейстрок непонимающе нахмурился и обернулся к Мéаране.

— Будет лучше, если с планеты ты улетишь вместе с нами.

— Мы с радостью возьмем тебя с собой, — сказал Хью.

— Ты следуешь по пути бан Бриджит, — произнес Гончий. — Отсюда она отправилась на… — он щелчком открыл карманный накопитель, — на Танцующую Даму. Тебе повезло.

— Как обычно, — заметил Донован, — но вопрос в том, к добру это или к худу.

Хью усмехнулся, Грейстрок развел руками.

— Мы можем доставить вас туда. У нас с Ринти есть дело на Юберге, Танцующая Дама как раз по дороге.

— Вы еще хотите арестовать меня? — не моргнув глазом, спросил Донован.

Грейстрок покачал головой:

— Нет.

— Тогда, полагаю, ты больше не тот назойливый педант, каким был когда-то.

Грейстрок улыбнулся.

— А ты не тот льстивый, лживый аферист, каким был в прошлом.

— Хорошо. Тогда мы можем выпить за тех людей, которыми стали.

Хью вздохнул.

— Не знаю, — сказал он, всматриваясь во тьму проулка. — Мне больше нравился тот мелкий лживый аферист.

У терран существует традиция под названием «атангку». Понятие означает нечто вроде «подчиняйся, будь смиренным», что завуалированно намекает на «принадлежи другому». Если коротко, оно значит «будь лосем». На практике традиция выражается в том, что при спасении чьей-то жизни ты как бы забираешь ее себе, то есть спаситель становится хозяином жизни, которую спас, а спасенный посвящает себя выплате арендной платы за нее.