Так что, собрав весь флот в единую армаду, можно было не бояться какой-то там ловушки. Адмиралу Гладу не было смысла врать, он тоже был обо всех надводных кораблях потенциального противника осведомлен изумительно.

А вот со сроками эпохального присоединения Асмадеи в круг всеобщих интересов вышла значительная неувязка. На то, чтобы собрать все корабли, оснастить их чем полагается да набрать полуторные экипажи с соответствующим десантом и колонистами, хватило бы одного месяца или чуть более. Но! Именно в дебатах о сроках реального выхода армады и сломали наибольшее количество копий спорящие.

Первым стал требовать отсрочки выхода Виктор Алпейци. И срок поставил: три месяца. Именно столько ему требовалось по всем сутяжным законам и древним правилам, чтобы навечно оставить своих потомков на троне рыцарской вольницы. И стоял на своем твердо, до победного конца. И это при его-то маниакальной тяге к разным сокровищам и городам глубокой древности!

Хотя ему как раз больше всех возражали его родные и близкие. Наследник пеной изошел, доказывая отцу, что трон и корона императора никуда не денутся, а такое великое деяние, как присоединение Асмадеи, должно совершиться не позже чем в месячный срок.

Сына, как ни удивительно, горячо поддержала мать. Учитывая легендарную стервозность итальянки, семейные разборки получились далекими от высокой дипломатии, уважительности к собеседнику и достойного примера для подражания младшему поколению. В порыве гнева Бьянка Лотти даже предыдущую ночь припомнила, когда подвыпивший император несколько фривольно позволил себе флиртовать с чужими фрейлинами.

Но Первый Рыцарь напоминал в споре скалу, которую пытаются сокрушить волны и ветер. Конечно, за тысячелетия они любую скалу снесут, но столько жить Виктор не собирался. И в данный момент твердо указал своей возлюбленной и матери своих детей, кто в доме хозяин. Еще и пригрозил со всей резкостью, что по возвращении домой примет некие меры против особо дерзких и наглых особ. Учитывая, что когда-то он лично приказал казнить Бьянку и она изрядно намучилась в темнице, пока ее тайно не спас Загребной, любые угрозы могли претвориться в жизнь.

Супруга резко сникла, припомнив, что свекра давно уже нет, и хотела сделать хорошую мину при плохой игре. Заулыбалась и приготовилась пошутить на тему истинной власти в доме, но наткнулась на смертельно опасный взгляд Виктора и благоразумно замолкла. Поняла, что перешла некую границу, за которой легендарный рыцарь, двадцать лет выбивавший из игры за трон всех своих врагов, ни перед чем не остановится в решении принципиальных вопросов.

Все остальные свидетели и непроизвольные слушатели семейной ссоры больше смех сдерживали да глаза закатывали. Алексей с Федором брата знали как облупленного и ничего не боялись. Ну а Виктория, имей желание, могла бы и брата сразу успокоить, и невестке ротик заткнуть нужными напоминаниями. Но не лезла в семейные разборки, лишь время от времени похихикивая над особо удачными перлами дипломатического злословия.

Но там все ясно, от империи Жармарини мнение было одно: через три месяца.

Мнение императора Иллюзий прозвучало наиболее четко: хоть завтра в поход! Его поддержала прекрасная Коку (хотя все женщины, восседающие за столом, являлись образцами красоты для всего континента) и старший наследник. Они уже открыто потирали ладошки, представляя себе, как будут экипировать свои личные корабли и школить команду. Только вот, глядя на императрицу, становилось заранее жалко ее матросов и флотских офицеров. Неуемная и кипучая деятельность бывшей главы департамента культуры всей империи стала притчей во языцех. Все чиновники вздрагивали только при упоминании того времени, но еще сильней они вздрагивали, когда уже нынешняя императрица наведывалась в свое любимое ведомство с неожиданной проверкой, новаторскими идеями и с намерениями сформировать новые или распустить старые отделы.

И самой популярной молитвой этих чиновников была такая:

– Дай светлые демоны нашей императрице еще двойню детей! Или тройню… И чтобы каждый год!

Потому что при наличии младенцев вся кипучая деятельность в основном сосредотачивалась в императорском дворце.

То есть семейство не возражало, а большая часть – горела желанием. Но тут, впрочем, как всегда, свое веское слово сказали духи. При всем негативном отношении людей к их занудству и дотошности, следовало признать, что они еще ни разу не посоветовали что-то плохое или идущее вразрез с интересами государства. Да и сейчас они возражали не голословно, а приводя убийственные доводы:

– Нельзя верить этим морским чудовищам! Вы все, да и мы тоже, для них чужды и противны. Для них мы все – не более чем корм. Поэтому следует принять все возможные меры по безопасному вояжу к Асмадее. И у нас наклевывается по этому поводу шикарная возможность удачно схитрить и обмануть адмиралов на конечном этапе путешествия…

– Эко они у тебя заговорили, – вполголоса подметил Алексей, наклоняясь к брату. – И наклевывается у них, и схитрить для них, как два пальца об асфальт…

– Моя школа! – ухмыльнулся Федор. После чего махнул почтительно замолкшему духу. – Продолжай. Только не затягивай, сразу переходи к конкретике.

– Перехожу. Нами уже давно ведутся в подземельях попытки восстановления летающих платформ. Конечно, большие, с огромной автономностью полета, восстановить в обозримом будущем не получится. А вот несколько малых платформ, имеющих радиус полета до тридцати, а то и сорока километров, мы вот-вот поставим «на крыло». Грузоподъемность у них небольшая, десять, максимум пятнадцать человек, но этого будет достаточно, чтобы сделать скачок с корабля на континент и зафиксировать условие «первого шага».

– Отлично! – запрыгал от нетерпения император Иллюзий. – Это сразу меняет все расклады! И когда мы можем провести первые испытания?

– Учитывая весь комплекс проверочных и испытательных тестов, не ранее чем через два месяца.

– У-у-у! – возмущался не только Алексей, но и все присутствующие. – Умеете же вы обнадежить, а потом тут же обломать все чаяния и ожидания народа!

– Лучше сразу обозначить реальные сроки работ, чем потом испытать на себе гнев вашего императорского величества за нерадивость и неуместное прожектерство.

– Как же, боитесь вы моего гнева! – ворчал император чисто для порядка. – Так и трясетесь от страха.

– Потому и не трясемся, что не допускаем нерадивости в своей деятельности и всегда выполняем согласованные с вами планы. Как и прописано в тысячелетних законах нашей великой империи.

– Ну вот, ты ему слово, он тебе десять. – Федор сделал жест рукой, чтобы его больше не прерывали. – Но в любом случае, козырь против возможного коварства морских монстров у нас будет с этими платформами неубиваемый. Так что мы готовы подождать.

От империи Справедливости, или, как ее еще называли, Закатной империи Справедливости, мнение было самым конструктивным и покладистым:

– Мы готовы выступить в любой момент, какой определит большинство.