Жизнь втянулась в обычную колею, стала размеренной и вполне комфортной. Желающие отомстить за себе подобных монстров и за почти полностью уничтоженный «десант спецназа» больше не появлялись. Однако средства противодействия возможной эскалации на массив не только содержались в боевой готовности, но постоянно совершенствовались, укрупнялись и росли в количестве. В этом вопросе матери феноменально помогали резко повзрослевшие Кэрри и Алла.

Семен запас кучи горного хрусталя и теперь творил уже третий стационарный арбалет. По его подсчетам, запущенный из такого оружия «снаряд» с одного попадания порвет даже такого монстра, как земерь. А то и джонл упокоится после попадания в него толстенной стрелы из горного хрусталя.

По сравнению с малым болтом новый «снаряд» взрывался раз в двадцать мощней. И в последнем свойстве имелась немалая заслуга Булата. Малый так развил свой навык намагничивания ударной части, что все остальные только диву давались. Вот что значит врожденный талант «видящего», феноменально развившийся уже в десятилетнем возрасте.

Ну и Дим с Отелло не сидели на месте без дела. Окончательно превратив дом в натуральную крепость, они стали все дальше и дальше уходить по окрестностям на разведку. А когда возвращались, приносили с собой великолепные охотничьи трофеи.

Вначале, правда, ворчали, что приходится таскать на себе сразу два арбалета и двойной комплект болтов к каждому. Но потом привыкли, притерлись и уже не обращали особого внимания на дополнительное оружие и на его излишний вес.

А однажды, к концу отчетного месяца, увеличенный боекомплект им весьма и весьма пригодился. Дело было на одном из самых дальних массивов, куда ребята еще ни разу не забирались. Туда они только бегом мчались часа четыре. А потом еще час подбирались к нему по временным прослойкам, мягким сквознякам глины и хрупким застывшим дорожкам пыли. Но уж слишком заинтриговал их этот массив. В первую очередь – формой. Не овальный, как большинство остальных, и не полушарием, как некоторые. А этакими тремя почти идеально равными и круглыми шарами, соединенными толстенными перемычками в виде ручек для гантелей.

Во вторую очередь – наличием вокруг массива обильного количества «вечных» пород, кусочков и обломков. К понятию «вечные» относились многочисленные скалы, куски плоских плит, этакие балки несоразмерной длины, перекрученные, а порой и ровные сталагмиты и даже стволы изувеченных деревьев. И чем они отличались от всех остальных, на них похожих, так это ярко насыщенным синим цветом и невероятной, можно сказать, нереальной прочностью. Хотя в Эфире, как грустно вздыхала мать, и так все нереально.

По мнению отца, «вечные» куски или обломки побывали где-то в особом месте Пятого и там кардинально изменили свою внутреннюю структуру. Что-то там на уровне каких-то атомов и межэлектронных связей. Ну, отец, он такой, много мудреных слов знает.

А вот массив с пещерами интриговал все больше и больше. Пройти мимо такого и не заглянуть – себя не уважать.

Уже приблизившись к нему и пытаясь рассмотреть получше, друзья обменивались мнением:

– По всем понятиям, не может существовать такая твердь в Пятом. Только общий вес наверняка втрое больше, чем массив, годный для выживания.

– А-ав, и-ис, – глубокомысленно выдал мохнатик.

– Ну, если только пару дней как образовались, – согласился с ним приятель. – Но тогда почему вся эта твердь так густо покрыта мангровыми трехметровыми зарослями?

– А я-ю-у?

– Вот и я не знаю. Но быть такого не может. И присмотрись, ни единого протуберанца между глыбами. Да и вообще вокруг облаков живицы – крайне мало. Хорошо, если с десяток притянулись. И это – к такой большой массе? О чем это говорит?

– Га-ам, га-ам?

– Скажешь тоже! Кто ж эту гадость жрать станет? Никто в этом мире живицу не ест, даже жуки-древоеды. Таракуши, правда, порой используют кусочки застывших протуберанцев для постройки своих гнезд, но это исключение из общих правил.

– Акы-ы. Ы-ыл да?

– А зачем облака специально отталкивать? Они же помогают избегать столкновений и последующего притяжения массивов друг к другу. Нет, тут явно какая-то загадка кроется… Давай будем пробираться дальше. Только зайдем по дорожкам вон с той стороны, с противоположной. Там как раз с верхушки подуровней одинокий сегмент лежит «вечного» пласта. Словно узкий мостик получается. Мало ли что… Пусть лучше подумают, что мы оттуда пришли.

Черный брат на это покладисто кивнул и первым устремился к цели, где перепрыгивая, где осторожно скрадываясь по хрупким прослойкам. Вот в этом ему не было равных. Особое звериное чутье позволяло обойти самые опасные или проблематичные места. И никогда мохнатик еще не провалился в какую-нибудь яму и не оступился в озерцо с кислотой, прикрытое обманчивым ковриком мягкой травки. Да и подуровни под ним ни разу не рухнули.

Дим, тоже родившийся здесь, также ведал отлично все тонкости и нюансы здешних опасностей. Но в незнакомых местах предпочитал доверяться другу, ступая за ним след в след. И быстрей получается, и надежней.

Так что уже через полчаса парочка названых братьев настороженно вступила под сень мангровых зарослей, разросшихся непосредственно на крайнем кругляше загадочного массива. Так эти заросли прозвал Семен, за сложные древесные переплетения стволов внизу и крупные мясистые листики поверху данного леса. Встречались такие образования крайне редко, зато изобиловали таким количеством съедобных грибов и ягод, что сходить за ними хоть на «край света» считалось делом доблестным, «вкусным» и крайне полезным.

Но вот эти заросли значительно отличались от уже известных разведчикам. Во-первых: выше на полтора-два метра. Во-вторых: иной окраской стволов и покрывающего землю мха. В-третьих: здесь имелась масса натоптанных и переплетающихся тропинок. Ну и, в-четвертых, друзья не увидели ни одного гриба или ягоды, как ни присматривались. Хотя мелкий кустарник и вполне подходящая почва наличествовали. Здешние лакомства должны просто изобиловать в таком лесу.

– Может, с этого края какие-то мураши все выели? – пожал плечами Дим в ответ на вопросительный взгляд товарища. – Давай, выдвигаемся вон в ту сторону.

Но теперь уже сам двинулся впереди. Потому что его чутье на хищную живую опасность было, несомненно, более острым, чем у кого-либо в семействе Загребных. Руки автоматически перехватили арбалет в удобное для стрельбы положение – привычка любого охотника или разведчика держать оружие наготове.

И уже метров через двадцать Дим напряженно замер на краю небольшой, странно неестественной полянки. Мха на ней не было, зато вся поверхность залита ровным слоем застывшей живицы. Ну, относительно ровным и довольно чистым, если не считать многочисленных порезов этого покрытия, торчащих во все стороны рваных ошметков, валяющихся кусочков коры, щепок древесины и пятен красной крови. Причем крови сравнительно свежей, не более чем час назад пролитой.

Кстати, подобная кровь была всего лишь у одной четверти обитателей Эфира.