– Я должна поговорить с Вадимом! Неужели карту памяти никто так и не посмотрел? – закричала и я.

– Посмотрели! Сто раз ее смотрели! Ты ее в темноте устанавливала! Предусмотрительно – ничего не видно!

– Это не я!

– Не ври! Это ты! Боже, я тебя заклинаю – не приближайся к Вадиму, – на глазах Марины появились слезы. – Он в ужасном состоянии. Разочарован и зол. Еще и с дочкой проблемы.

– Что с малышкой? – тихо спросила я.

– Аппендицит, но с какими-то осложнениями. Сейчас все хорошо, – нехотя ответила Марина. – Но вчера он перенервничал. Из больницы поехал на стадион, а там ты устроила… Ладно, я не хочу больше ругаться. Наташа, просто уезжай и не попадайся никому на глаза. Хорошо, я дам тебе два дня. Уезжай. Перестань все портить. Мы все настрадались.

Ее слова были словно нож, которым резали на живую без наркоза, и я лишь кивнула.

– Хорошо, я уеду.

Я привыкла уезжать.

Марина вернулась в прихожую, на ходу вытирая выступившие слезы на глазах.

– Скажи ребятам, что мне жаль, – сказала я ей. Просить ее передать, что я не виновата, я не стала. А смысл? Все равно не поверят, раз не видно, кто устанавливал камеру.

– Хорошо.

– И еще кое-что, – добавила я. – Почему ты стала относиться ко мне иначе? Ведь сначала мы сдружились. А потом…

– Потом ты увела у меня моего мужчину, – зло бросила Марина. – Когда у него начались проблемы с женой, я утешала его. Я. Ходила с ним в бары, приглашала на обеды, выслушивала, успокаивала. Как мамочка. Иногда мы спали – но без обязательств, ведь у него развод, скандалы с женой, дочка! А потом появилась ты. Вся такая молодая, красивая, энергичная. И он обратил внимание на тебя. Хорошая подруга – увела у меня мужика.

– Ты никогда не говорила, что он тебе нравится, – нахмурилась я. Слышать это было неприятно.

– Мы с Вадимом договорились никому об этом не говорить. А потом он и вовсе ко мне охладел. Хотел серьезных отношений после развода. И, видимо, не со мной, – фыркнула Марина. – Но хорошо, что ты показала истинную себя. И он все понял. Два дня, Наташа. Я приду через два дня, и ключи должны быть у соседей.

Она ушла, громко хлопнув дверью, а я осталась одна. Прислонилась к стене и тяжело вздохнула.

⁂

Марина выбежала из подъезда и села в такси, которое уже ждало. На ее лице сияла победная улыбочка. С комфортом устроившись на заднем сидении, она достала телефон, прочистила горло и стала звонить Вадиму. Сейчас он находился в детской больнице рядом с дочкой, которой вчера сделали операцию. Бывшая жена не сразу спохватилась, дала ребенку обезболивающие, вместо того чтобы сразу вызвать скорую. Возникли осложнения, но все закончилось хорошо – врачи постарались. Бывшая жена перенервничала и упала в обморок, и с ребенком остался Вадим. По мнению Марины, он вообще относился к этой стерве незаслуженно хорошо. Она всячески использовала его, а он разрешал ей это делать. Сама бы Марина берегла Вадима, будь он ее мужем.

Пошли гудки.

– Ты была у нее? – раздался его голос. Низкий и чуть грубоватый – Марина считала его идеальным и буквально таяла от него.

– Да, только что вышла, – ответила она тихо, стараясь не выдать своей радости.

– И что? Поговорила с ней? Поговорила? – воскликнул мужчина.

– Вадим, Наташа уехала.

– Что? В смысле? – растерялся он.

– Собрала вещи и уехала. Еще ночью. Соседи сказали, что спешно покинула квартиру и обронила, что уезжает в другой город, – легко солгала Марина.

– Черт! Нет! – Вадим выдал несколько крепких слов – таких, что в коридоре больницы, где он находился, ему сделала замечание проходящая мимо медсестра. – Ты уверена, что она уехала?

– Уверена, – ответила Марина. – Видимо, Наташа очень обиделась, что ее во всем обвинили. И я ее понимаю – такое унижение пережить…

Она услышала, как Вадим тяжело вздохнул, и нахмурилась. Ему не нужно было так беспокоиться об этой рыжей девке. Нет ее – и слава богу.

Конечно же, все было не так – совсем не так.

После громких разборок в гримерной музыканты уехали на афтепати вместе с Лешей и Оксаной, а охрана, которая, наконец, проверила файлы с карты памяти – увидела, что камеру вешала вовсе не Наташа, а Павел Аркадьевич. Однако он каким-то чудесным образом исчез – будто испарился. Видимо, понял, что сейчас его раскроют, и сбежал. Наташа оказалась невиновной. И едва поняв это, Вадим стал звонить ей, но трубку она не брала. Тогда он решил ехать к девушке, чтобы извиниться и все объяснить. Бросив все, он примчался на машине к ее дому, стучал в дверь, но никто ему так и не открыл. Прождав Наташу два часа, Вадим вынужден был уехать в больницу. А с утра отправил в квартиру девушки Марину – вернее, та сама напросилась. Сказала, что это дом ее родителей и она сможет съездить и во всем разобраться. Вадим все еще находился в больнице, поэтому согласился.

Марина все перевернула по-своему. Солгала Наташе о камере, о том, что из-за нее Вадиму придется платить огромный штраф. Заявила, что той не стоит появляться на бывшей работе. И шлифанула все словами о том, что Наташа все портит. Марина была неплохим психологом и знала болевые точки той, которую сначала считала подругой. Но дружба дружбой, а мужики врозь. Отдавать Вадима рыжей нахалке Марина не собиралась. Он будет ее, и точка. И она родит ему другую дочь, которую он будет воспитывать вместе с ней.

Конечно, она рисковала. Наташа могла починить телефон и позвонить Вадиму, но что-то подсказывало Марине, что она этого не сделает. Рыжая не была принципиальной, но она была честной и гордой. Раз ей сказали, что не желают видеть ее и слышать, навязываться не станет. Да и вообще, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Да и замуж за классных мужиков не выходит.

Поговорив с Вадимом и убедив его в том, что Наташа уехала, Марина откинулась на заднее сидение с чувством выполненного долга. Сегодня будет хороший день. Слава Богу, «Лорды» улетели рано утром, хотя планировали сделать это только ночью. Видимо, в этом городе им совсем не понравилось, несмотря на шикарный концерт. Впереди их ждали еще несколько российских городов.

«Вечером Вадим освободиться, – думала Марина, глядя на проносящиеся мимо дома и деревья. – И мне нужно будет успокоить его. Ужин, массаж, ночь вдвоем – мой хороший точно не устоит. А ты, Наташенька, найдешь себе кого-нибудь другого».

Я проснулся через час или полтора после того, как закрыл глаза, от противного писка телефона. На мой личный номер, который был известен ограниченному количеству людей, пришло сообщение. И я вслепую стал шарить по кровати, не поднимая головы с подушки.

Веселились мы вчера долго – я вырубился часа в три, не раньше. Часто я засыпал с какой-нибудь красивой девочкой в обнимку, но вчера никого к себе не подпускал, даже Элизабет. Почему? Не знаю. Все казались мне неинтересными. Пресными. Слишком развязными. Я задумчиво смотрел на приватный танец стриптизерши, и мне было все равно, что она почти обнажена, что зазывно улыбается мне, вертя задом, что хочет меня – это было видно невооруженным взглядом.