Я развлекался с социальными сетями до заката – медного и тягучего. Именно тогда, когда солнце наполовину зашло за дома, появилась Катя. Она вышла из дома – воздушная, нежная, в светлом свободном платье и с темными распущенными волосами, которые теперь спускались до самой талии, и я поспешил к ней.

– Катя! – окликнул ее я, чувствуя, как часто начинает биться сердце. Часто и немного испуганно.

Она оглянулась, и глаза ее округлились. Она не ждала меня.

– Кирилл? – изумленно спросила Катя, и от звуков ее плавного голоса захотелось улыбаться. – Ты что здесь делаешь? Чего ты хочешь?

– Я хочу поговорить, – приблизился к ней я.

– О чем? Кирилл? О чем ты хочешь поговорить? – спрашивала она, ничего не понимая, а я не отвечал – смотрел на нее и улыбался. Безумно хотелось заправить отливающие на солнце темной карамелью волосы ей за ухо. Коснуться тонкой руки. Вдохнуть запах. Но я не мог этого сделать. Просто стоял и смотрел, как дурак.

– Кирилл! – повысила Катя голос, и только тогда я пришел в себя.

– Мы так давно не виделись, – все так же глупо улыбаясь, сказал я.

– Не уверена, что видеться сейчас – лучшее решение.

– Прости. Я просто хочу поговорить с тобой. Да, я понимаю, что выгляжу как идиот. Но мне есть что тебе сказать.

– Что же? – нахмурилась Катя, вцепившись в ручку сумки, что висела на ее плече.

– Я знаю, что ты выходишь замуж, – вздохнул я.

– Откуда? – еще сильнее нахмурилась она и сделала шаг назад, стоило мне попытаться подойти к ней ближе.

– Твой жених сказал. Поздравляю.

– Зачем он тебе это сказал? – изумилась она.

– Решил добить, – горько усмехнулся я, любуясь ее лицом. – Но я рад за тебя, Катя. Правда.

– Спасибо. Это все, что ты хотел мне сказать, Кирилл?

– Нет. Нет, конечно! Я хотел просто увидеть тебя еще раз и понять, простила ли ты меня за то, что я сделал, – признался я. Решил не юлить. Я знал, что не украду ее у Кея.

Катя в недоумении убрала волосы с лица назад – жест, от которого дух захватывало. Какой же женственной она стала за это время.

– Ты серьезно? Ты сбежал с гастролей, чтобы понять… это? – недоверчиво спросила она.

– Да. Ты ведь не простила меня? Катя. Мне жаль, что так вышло. Правда, жаль. Я чувствую себя уродом. Вспоминаю о том, что сделал, и мне не по себе становится. Я не такой ужасный, как ты думаешь.

– Я ничего не думаю. Можно, я уйду? Пожалуйста, давай прекратим это? – вздохнула Катя. – Ради всего того, что между нами было. Хорошо?

Между нами была только дружба. А так прозвучало, словно мы встречались!

– Прости меня, хорошо? Прости. Мне жаль, что я так поступил. Я люблю тебя до сих пор, – отпустив голову, признался я, чувствуя себя ничтожным.

Да, у меня было все, кроме любви.

Я хотел сказать Кате что-то еще – напоследок, но не получилось. Откуда-то позади меня нарисовалась тонкая девичья фигурка с рыжими волосами, собранными в задорный хвост.

– Антон, вот ты где! А я тебя обыскалась, малыш! – услышал я знакомый голос, и даже глазом моргнуть не успел, как ко мне в объятия бросилась Наташа. И не просто бросилась, а буквально впилась своими губами в мои. Болезненно и вместе с тем горячо.

Все это произошло за одно мгновение.

Меня никто и никогда так бесцеремонно и вместе с тем дерзко не целовал.

Я видел, как ошалело смотрит на меня Катя, но позволял целовать себя этой наглой рыжей девице.

⁂

Я собрала свои немногочисленные вещи быстро – привыкла к этому за последние пять лет, да и вещей у меня было немного. Было ужасно обидно – и не из-за злых слов Марины, и не из-за того, что Вадим не хотел меня больше видеть, а из-за того, как разрушилась моя жизнь. Еще несколько дней назад я была довольна жизнью, несмотря ни на что. У меня была работа, жилье, мечты о Вадиме и о большой любви с ним. Надежда на то, что дальше теперь будет лучше. Вера в себя и в людей. Но после встречи с Кезоном-Антоном все пошло наперекосяк.

Всё.

Превратилось.

В пыль.

У меня почти не было денег, разбитый телефон перестал работать, нужно было срочно искать комнату – только на что я буду ее снимать? За красивые глаза и улыбку в квартиру меня никто не пустит, а ведь еще и залог потребуют. Жить на улице не очень хотелось – мне хватило ночи, проведенной на улице, когда мачеха выставила меня из их с отцом дома. Я стала свидетельницей драки двух бомжей, а после убегала от какого-то нетрезвого мужика, зовущего меня к себе выпить. Повторять опыт не хотелось.

Наверное, нужно было попросить помощи у отца – связываться с мамой и рассказывать ей обо всем, что произошло, я не могла. Для нее я всегда жила хорошо, без бед и проблем. Для нее я имела хорошее образование и замечательную работу. Для нее я была счастливой, и не имела права разубеждать.

Я даже поехала к отцу. Думала, что займу у него немного денег и сниму комнату, хотя знала, что это ему не очень понравится. Как дочь он меня не очень-то и воспринимал. Для него я была скорее помехой, вечным воспоминанием о том прошлом, которое он не любил. Думаю, он сто раз проклял тот день, когда приехал на отдых в Галаз и познакомился там с моей мамой – молодой и красивой девушкой, которая работала официанткой в кафе. Всего лишь две недели курортного романа, и появилась я.

Приехала я к семье отца совершенно не вовремя – дома у них было много народу. Оказывается, одна из моих сестер, Ася, выходила замуж, и именно в этот день должно было состояться знакомство с родителями жениха. Атмосфера была праздничной и веселой, и я со своим неожиданным визитом совершенно в нее не вписывалась. Мачеха не выгнала меня только потому, что поняла – родственникам жениха это покажется странным.

– Вечно она приходит, когда не нужно, – тихо, но зло выговаривала мачеха отцу, когда мы втроем стояли в прихожей – гости в это время шумно рассаживались за стол в просторной гостиной с эркером.

– А я что сделаю? – развел руками тот. То, что я стояла рядом, их не волновало. Мачеха вздохнула и перевела на меня раздраженный взгляд:

– Мы не скажем, что ты внебрачная дочь. Это некрасиво. Скажем, что двоюродная сестра.

– Если я вам мешаю, то уйду, – спокойно ответила я и посмотрела на отца. – Поговорю с тобой и уйду.

– У нас совершенно нет времени на разговоры с тобой! – прошипела мачеха. Кажется, она хотела сказать мне что-то еще, но из гостиной вышла Ася. Она терпеть меня не могла еще больше, чем мать.

– Вы скоро? Вас гости потеряли, – тихо сказала Ася. Ее глаза – точно такие же, как и у меня, малахитово-зеленые, сверкнули. – Ты уходить не собираешься?

– Я пришла поговорить с отцом, – ответила я все так же спокойно, хотя внутри все кипело.