– Погодите-ка! – перебила я, когда до меня дошло, что она только что сказала. – Как называлась клиника?

– «Шаг в будущее», – повторила Елена. – А что такое?

– Да нет, ничего, – пробормотала я. Разве не эту клинику упоминала Женька, когда рассказывала о благополучном решении своей проблемы? – Продолжайте!

– Ну вот, мы туда пошли. Честно говоря, в положительный результат уже не верилось. Сергей сильно сопротивлялся, говорил, что если уж суждено нам жить без детей, то пусть так и будет, ведь многие пары живут себе и так. Но я знала, что ему нужно подтверждение того, что он настоящий мужчина. Хотя Сергею и удобно все сваливать на «мои» проблемы со здоровьем, в глубине души он знал, в чем дело, и это начинало сказываться на наших отношениях. Думаю, именно тогда я допустила ошибку, позволив мужу во всем обвинять меня. Я чувствовала себя виноватой, и он это видел. Я так боялась оскорбить его чувства, а вот ему, как оказалось, на мои совершенно наплевать! Глупые мы существа, женщины, да? Так вот, как я уже сказала, мне не верилось, что нам помогут, но я, к счастью, ошиблась. Нас приняли превосходно. Клинике тогда исполнился всего год с небольшим, и клиентов у них еще было мало. Сначала мне показалось, что нас снова пытаются надуть, чтобы затащить к себе всеми правдами и неправдами. Я решила, что если меня начнут уверять, что проблем нет, что все будет просто прекрасно, то мы сразу же уходим. Однако я ошиблась. Взяли анализы, и результат оказался неутешительным. Тем не менее наш доктор, Дмитрий Немов, посоветовал надежды не терять. Он сказал, что попытается помочь, что в его клинике разработан совершенно новый метод, при помощи которого, как он выразился, «и камень забеременеет». Я сначала не поверила, но он начал лечение и подготовку к ЭКО. Проблема заключалась в том, что сперма Сергея была нежизнеспособна. Страшно вспомнить, на какие ухищрения мне пришлось идти, чтобы убедить мужа продолжать лечение. Первая процедура ЭКО оказалась безуспешной, и мы совсем упали духом. Тем не менее доктор Немов не отчаивался. Вторую процедуру он сделал совершенно бесплатно, и результат поразил даже его: я зачала ребенка! На самом деле их было трое, но доктор сказал, что необходимо изъять остальных зародышей во избежание проблем. Он опасался, что, во-первых, я не смогу выносить троих, во-вторых, они могут оказаться нежизнеспособными, и тогда возникнет угроза потерять всех. Остался только Владик.

Елена замолчала, а я задумалась. И Сергей, и Елена были правы: ЭКО означает лишь то, что зачатие происходит искусственным путем, при этом сперма все равно принадлежит отцу, а яйцеклетка – матери. Тем не менее ДНК Сергея Агеева абсолютно не совпадает с ДНК Владика – как могло так получиться?

– Вы согласитесь сделать анализ? – спросила я, подняв глаза на Елену.

Она тяжело вздохнула и провела рукой по волосам. Я заметила, как она изменилась с тех пор, как произошло несчастье с Владиком. Раньше это была моложавая женщина, ухоженная и любящая наряжаться. Ее ногти всегда находились в полном порядке, а волосы она красила и стригла каждый месяц. Теперь же контраст казался разительным: обкусанные ногти, сильно отросшие корни волос выглядели неопрятно, а оделась женщина, кажется, в то, что первым попалось под руку.

– Хорошо, – со вздохом произнесла она, крепко сжав ладонями предплечья. – Я сдам анализ – хотя бы для того, чтобы пресечь любые попытки Сергея отобрать у меня сына. Хотя, думаю, теперь ему станет на Владика наплевать – и ничего, что сын вырос на его глазах...

– А у вас случайно не осталось результатов анализов Сергея? – задала я внезапно пришедший мне в голову вопрос. – Может, хоть что-то сохранилось?

– Не представляю, зачем это вам, – пожала плечами Елена. – Но, полагаю, да – все медицинские бумаги я сохранила, и они должны быть у меня дома. Если они вам нужны, я принесу. Я все сделаю, что скажете, если вы гарантируете мне, что с Владиком не случится того, что едва не произошло с сыном Тамары.

* * *

– Ну, как там Тамара с Ромой? – спросила я первым делом, как увидела Никиту.

– Обживаются на новом месте, – улыбнулся Никита. – Им, конечно, будет плохо без отца, ведь он не может оставить работу, но будем надеяться на то, что эта ситуация долго не продлится.

Я подумала о том, что ОМР, должно быть, сильно превышает свои полномочия, решив заняться охраной Решетиловых, и, что, скорее всего, милиция ни за что не предприняла бы таких шагов. С другой стороны, кто-то же должен помочь семье, если они попали в безвыходную ситуацию, а одними добрыми словами тут не справиться.

– За вами никто не следил? – поинтересовался Лицкявичус.

В его устах этот вопрос прозвучал естественно и буднично, но мне вдруг показалось, что передо мной разворачивается действие какого-то шпионского триллера со слежками, погонями и явочными квартирами.

– Я ничего такого не заметил, – покачал головой Никита, отвечая на вопрос Лицкявичуса. – Может, они отвяжутся, поняв, что Решетиловы теперь не одни?

– Хорошо бы, – пробормотал глава ОМР.

Я заметила, что он плохо выглядит: глаза воспаленные и красные, словно он не спал пару ночей, на подбородке щетина, чего он никогда раньше себе не позволял, и на лице появилось несколько морщин, которых раньше я не замечала.

– А теперь давайте поговорим об Агеевых. Агния, вам слово.

Я быстро изложила результаты нашей с Еленой беседы.

– Отлично! – обрадовался Никита. – Этим займется Леонид? Значит, скоро можно будет разобраться и с остальными пострадавшими.

– А я вот, честно говоря, особых причин для радости не наблюдаю, – скептически заметил Павел. – Что, собственно, даст нам этот анализ? Что, если Елена – не биологическая мать? А если все же мать, то почему Сергей – не отец?

– Думаю, – медленно произнес Лицкявичус, – в их случае могла иметь место подмена спермы. Это хорошо, Агния, что вы попросили у Елены справки о проблемах ее бывшего мужа. Диагноз, а он являлся неизменным от андролога к андрологу, независимо от клиники, где Сергей Агеев проходил обследование, малая подвижность его сперматозоидов. Кроме того, существовала еще и другая проблема – иммунологическая несовместимость. Диагноз поставлен всего один раз и, возможно, явился результатом длительного лечения этой пары различными гормональными препаратами. Такой диагноз ставится в очень редких случаях: организм женщины по тем или иным причинам отторгает сперму данного мужчины посредством выработки специфических антител.

– То есть, вы хотите сказать, – проговорил Никита, потирая переносицу, – что Агеевы в любом случае не могли бы получить ребенка – даже посредством ЭКО?

– Трудно сказать, – покачал головой Лицкявичус. – Но очевидно одно: при оплодотворении яйцеклетки Елены Агеевой использовалась сперма другого мужчины, а не ее мужа, и, похоже, сама она этого не знала.

– Ты полагаешь, – сказал Павел, – что врачи этого... «Шага в будущее» хотели любым способом заполучить клиентов, поэтому взялись за заранее провальное дело и, чтобы получить результат, всучили, пардон, Агеевой чужую сперму? Тогда как минимум мы имеет дело с мошенничеством! Нужно прижучить этого доктора, как его там?..