«Привет, я бежевая стерва», — хочется сказать ей.

— Расскажи мне о себе, — наконец произносит она, наклоняясь вперед. У нее серые глаза. Они подходят к ее волосам и дополняют ее немного нереальный облик. Страшно сидеть напротив настоящей феи и знать, что не можешь рассказать ничего интересного о своей жизни. Ну… может, только что-то вроде: моя лучшая подруга встречается с твоим бывшим женихом.

— Я… просто хочу… найти себя. — Это чудовищно странное заявление, но Грир кивает, как будто поиски себя — это очень серьезно, особенно когда об этом говорит запутавшаяся девушка.

— Тогда ты приехала в нужное место, — отвечает она. — Не только в Порт-Таунсенд, но и в Вашингтон вообще. Что-то здесь исцеляет людей. — Я слышу надежду в ее голосе. Меня не унижали и не ломали. Я не героиня-неудачница какого-то романа. Мои родители не развелись, а мое сердце по-настоящему никто не разбивал. Я самая обычная девушка, которой что-то не дает покоя. Я не рассказываю Грир о том, что мне не дает покоя сон с участием ее невероятно красивого бывшего жениха, или о том, что в моем воображении граница между миром Гарри Поттера и реальной жизнью практически стерта. Я перебираю край своего бежевого топа и слушая мелодичный голос Грир, рассказывающий обо всех достопримечательностях Порта Таунсенд: о кинотеатре, построенном в 1907 году, где есть старый автомат для приготовления попкорна, и в которым одновременно показывают только три фильма. А потом о мистере Ругамистере, который ходит в кино каждую субботу и садится на одно и то же место в одном и том же зале, одетый в одну и ту же голубую вельветовую куртку. — Ему все равно, какой фильм показывают, или сколько раз он его уже видел. Но в три часа он в кино со стаканчиком попкорна.

— Но на это должна быть причина. — Против своей воли я наклоняюсь вперед, увлеченная историей мистера Ругамистера и его попкорна. Грир продолжает смотреть на меня, посмеиваясь над моей реакцией. Ее колени подогнуты, а в руках чашка чая. Такое чувство, словно старые подруги встретились за ланчем. — Не всегда, — отвечает она. Она протягивает свою светлую руку и накрывает мою, всего на секунду. — Не всегда, — уверяет она. А потом убирает руку. Я обдумываю ее слова, гадая, права ли она. Я верб в математику, в ответы, в то, что если упорно искать, то что-то да найдешь. Может, это был всего лишь сон. Это и был сон. Но сейчас все реально, и я здесь. И она девушка тоже ощущает этот момент. Наверно, я действительно жутковатая, потому я-то знаю, кто она такая, но она все еще не знает меня.

— Грир, — начинаю я, когда разговор о мистере Ругамистере заканчивается. — Думаю, у нас есть общий знакомый. Не уверена, что ты тот самый человек, но он говорил, что в Порт-Таунсенд есть только одна Грир.

Грир ставит на стол чашку и выпрямляет ноги, чтобы наклониться ко мне, опираясь локтями на колени.

Произнося это, я не могу смотреть ей в глаза. Боюсь, что она подумает, что я все это подстроила.

— Кит Айсли, — продолжаю я. — Ты его знаешь?

Ее лицо не отражает ничего, кроме радости. Они кивает, улыбается и спрашивает, откуда я знаю Кита.

— Он встречается с моей подругой, — объясняю ей. — Я не очень хорошо его знаю, до того, как я уехала, они не слишком долго встречались.

— Как Кит? — интересуется она. — Он в один момент взял и уехал в солнечную Флориду.

— Вроде как, хорошо. Часто носит фланелевые рубашки, — выдаю я, а Грир смеется.

— Ну что ж, Элена. Я с удовольствием буду жить с тобой, если тебе еще нужна комната.

Я слегка в шоке. Мы легко проскочили часть, где я знаю ее бывшего жениха, как будто это ничего не значит. Она даже не стала больше ни о чем меня расспрашивать. Мы обмениваемся номерами телефонов, и Грир протягивает мне папку со всей информацией о консервном заводе, правила и договор об аренде, который мне нужно подписать и вернуть ей. Она говорит, что раз мы знаем друг друга, то можно обойтись без депозита. Когда мы выходим на улицу, она обнимает меня, и я лицом утыкаюсь в ее серебристые волосы.

— Увидимся завтра, — говорит она, а потом добавляет: — соседка.

Я еще даже не видела места, но уже очень счастлива. Я не делаю того, что свойственно старой Элене. Вместо этого сворачиваю и иду своей дорогой. Это важно. Я учусь магии.

Глава 24

#войнахудожников

Историческое здание завода по консервации моллюсков, построенное в 1873 году на набережной Куинси-стрит, представляет собой двухэтажное кирпичное строение площадью 6482 квадратных фута (1976 метров). Когда я подъезжаю на арендованной машине, Грир ждет меня снаружи.

— Вау, классная машина, — восхищается она. Я краснею.

— Я взяла ее в аренду. Внутри она не очень большая. Мне действительно нужно вернуть ее в Сиэтл и купить машину.

— Здесь тебе машина не нужна, — говорит она. — И ты всегда можешь воспользоваться моей.

— Спасибо.

Эта доброта заставляет меня чувствовать себя неловко. Обычно это я оказываю всем помощь. Оказавшись внутри, мне требуется минута, чтобы глаза привыкли.

— Вау, — восклицаю я.

Засмущавшись, Грир опускает голову. Здесь много места, деревянные балки и бетонный пол. Мне кажется, или тут пахнет соленой водой?

— Я ничего не делаю с этой частью. Подумывала о том, чтобы открыть ее для общества. Позволить им использовать это пространство для встреч и прочего.

Я следую за ней вверх по лестнице в гостиную.

К моему облегчению, я вижу, что здесь намного уютнее. Небольшая кухня освещена мягким светом, и там стоят три зеленых барных стула. Грир одержима свечами, фиолетовым цветом, и фиолетовыми свечами. Конечно, для меня это не новость. Я смотрю на ее татуировки и быстро отворачиваюсь, когда она поворачивается ко мне лицом.

— Кухня и гостиная, — говорит она. — Знаю, знаю. Я просто люблю этот цвет. Из кухни/столовой коридор ведет к двум спальням. Грир открывает дверь слева, и я сдерживаю улыбку, когда вижу большие окна и люк в крыше.

— Ух ты, — выдыхаю я, заходя внутрь. — Не спальня, а мечта.

— Она твоя, — улыбается Грир. В комнате